Теперь-то я точно знаю, что уже в то время Игнат мне изменял…
А на этой фотографии мы с друзьями на свадьбе у лучшего друга Игната. Все в чёрном, так захотела невеста. Выглядели мы странно, но не спорили. Куда нам против девушки на восьмом месяце беременности. Там даже жених молчал.
Я не люблю чёрный цвет в одежде, тем более летней, поэтому купила сарафан в белый горох и нитку искусственного жемчуга. Игнат смотрит на меня на фотографии влюблёнными глазами.
Интересно, а тогда он мне уже изменял?..
С официанткой из ресторана? Девочкой-свидетельницей в подсобке? Или сестрой друга? У них по молодости был недолгий, но очень яркий роман…
Здесь на фотографии мы вдвоём на фоне обшарпанной стены в приёмном покое травматологии. Разбили мотоцикл, но сами целы. Только глубокие царапины и гематомы. Летели по дороге в коттеджном поселке, где у родителей Игната дом, и внезапно нам наперерез бросился козёл. Натуральный, живой, с колокольчиком на шее. Игнат резко вильнул вправо, и мы слетели в овраг. Свёкр нас потом отчитывал как детей малых и орал как иерихонская труба.
Я даже не уверена, что он бы расстроился, если бы мы убились. Скорее всего, вздохнул с облегчением, сконцентрировав все свои силы, деньги и связи на младшем сыне...
Недельный отпуск, с боем выбитый мужем зимой, мы провели в Сочи. Первые дни не вылезали из номера, за два последних обежали все достопримечательности и забрались в горы. Пара фоток на фоне снежных пиков — всё, что осталось на память.
Уже тогда я начала что-то подозревать. Игнат менялся, отдалялся, ослабляя хватку, выпуская меня на время в свободное плаванье, потом опять приближая и окружая заботой и любовью, требованиями и придирками.
Достоверно я не знаю, гулял ли он тогда или нет, но думаю, что да…
Как мало, оказывается, у меня одиночных фотографий. Всегда с Игнатом, всегда с друзьями…
На концерте на открытом воздухе мы гуляли вместе с начальником Игната и его новой пассией. Я давно перестала удивляться «высоким» отношениям в его семье и даже не пыталась запомнить имена его подружек. Хотя именно эта, длинноногая блондинка из Москвы, продержалась долго. Около двух лет. За это время в семье начальника случилось пополнение: родился второй сын. А любовница была всё так же на месте.
— Она шикарно делает минет, — поделился со мной как-то Игнат.
— А ты откуда знаешь? — наивная, я тогда ещё и не подозревала мужа в грехах прелюбодеяния.
— Шеф рассказывал, — ответил муж, не моргнув глазом. — Да и чем-то же она его привязала.
Гораздо позже я узнала, что эта самая блондинка времени даром не теряла, а обработала сразу троих: Игната, его начальника и финдиректора. Имела деньги со всех. Не знаю, как насчёт удовольствия, но капиталец сколотила и укатила в Москву, купила там отличную квартиру, забрала из деревни сына с пожилой матерью и даже вышла замуж.
В красивой металлической коробке из-под чая с бергамотом, перемотанной скотчем в десять слоёв, лежал компромат на мужа. Фотографий много, девиц тоже — пять или шесть. Неравнодушные друзья и знакомые, которые очень пеклись о нашем браке, передавали мне их лично, а не по электронке. И не ленились сходить распечатать.
Если разложить в хронологическом порядке наши фотографии и добавить компромат, то выйдет, что без измен Игната мы прожили первые года два или три и год после свадьбы.
Или я про каких-то любовниц просто не знаю…
