Последние два года нашей совместной жизни состояли из череды измен Игната, скандалов, моих слёз и примирений.
В отдельном конверте четыре фотографии со свадьбы. Нашей с Игнатом свадьбы…
Две карточки из ЗАГСа, сделанные местным фотографом. На них мы с Игнатом. Гостей мы не звали, просто расписались. И две — мои портретные, Игнат фотографировал на телефон. Но я на них чудо как хороша. В развевающемся сарафане цвета топлёного молока совсем не видно живота. К тому же огромный букет нежных роз, подаренный мужем, занимает половину фотографии. Никто и не заподозрил, что женились мы по залёту. Никто, я думаю, так и не узнал, что я была беременна.
Я мечтала о свадьбе, как большинство девушек. Чтоб платье красивое, фата, много гостей. Машу обязательно позвать дружкой, чтоб конкурсы провела и выкуп, нервы Игнату бы помотала. Чтоб все были счастливы, смеялись и пили шампанское. Очень хотелось, чтобы папа станцевал со мной первый танец. Но папа так и не дождался моей свадьбы.
Да и вообще всё вышло кое-как. Я года два ждала предложения от Игната. На Новый год, на День святого Валентина. Потом на день рождения. А он дарил то серёжки, то цепочку в красивых коробочках. Я как видела эти коробочки, так обмирала. Сердце трепетало в предвкушении. А открывала и не видела долгожданного колечка, натягивала улыбку и продолжала ждать.
Как так вышло, что я залетела, не знаю. Вроде взрослые люди и следили за этим. Но и на старуху бывает проруха. Меня мучал токсикоз, полоскало с утра, от любого запаха в течение дня, от любой еды. Тест показал две полоски, и я растерялась.
Игнат довольно хмыкнул:
— Что я, хуже Ромки, что ли? Он вторым уже хвастается…
Тогда слова мужа потонули в очередном рвотном позыве, потом вспомнились, но было не до того.
Толком предложение Игнат так и не сделал. Нацепил два обручальных кольца на пластиковую полоску теста и положил мне на стол. Я же тогда не почувствовала никакого удовлетворения, только очередную волну тошноты от запаха его одеколона.
Тошноту по утрам оказалось легко сбить, если погрызть сухарик, не вставая с постели. А потом мне и вовсе полегчало. На работу ходила, с детьми занималась. В ЗАГСе очереди на регистрацию без торжественной части не было, мы быстро подали документы, купили мне платье, Игнату костюм.
Не знаю, хвастался ли он перед друзьями, но я молчала, никому не говорила о своём положении. Мне казалось это очень прикольным: ходишь такая без живота, а потом бац — и в комбинезоне с грудкой, как у всех беременных. Я даже присмотрела такой в магазине, но не купила, живота-то не было ещё.
В консультации на учёт встала как положено, начались хождения по мукам. То одни анализы не такие, то кровь плохая. У меня был критично низкий гемоглобин. И что ещё хуже — низкая свёртываемость крови. Помню, тогда заведующая консультации меня приглашала на приём и расспрашивала, как ранки заживают, были ли в детстве и подростковом возрасте носовые кровотечения. Да, были, много, по несколько дней. А кто на них смотрел? Мама вату в нос мне запихает и в школу отправит. В чём проблема?
А проблема была, меня отправили к гематологу. Начался новый виток хождения по врачам. Хорошо, что работала я тогда во вторую половину дня, чаще всего с часу. Могла не отпрашиваться и никому ничего не объяснять.
Игнат ходил хмурый, перестал уезжать без меня потусить, притаскивал фрукты и конфеты, выводил меня гулять каждый вечер.
