— А ты?
— Матушка обещалась зайти, я подожду ее.
— Тогда я тоже подожду, – забираясь рядом со мной,
заявила сестра.
— У нас с мамой будет, может, тайный разговор не
для твоих ушей.
— Нет, не гони ее, пусть и она послушает, что я
скажу, – услышали мы от входящей в комнату матери.
— Матушка! – вскочила со скамьи Бланка.
— Ну, иди, обниму, – улыбнулась мама.
Бланка с радостью нырнула в объятия матери. Любила
сестричка нежности, все это знали.
Расцеловав в щеки и в лоб Бланку, матушка, обнимая
ее, прошла ко мне и села рядом, сестра прижалась к другому ее боку.
— Как отец? Успокоился? – поинтересовалась я
осторожно.
— Немного. Он все же очень зол на тебя.
Я вздохнула расстроено.
— А расскажи-ка, доченька, как и где тебе айвин
дал апельсин, – сказала строго мать.
— А что это а-пель-син? – встрепенулась сестра.
— Фрукт, – пояснила я, – очень вкусный.
— И ты не поделилась с нами? – возмутилась Бланка.
— Ш-ш-ш, – осадила матушка сестру, – не кричи, нельзя
ничего брать у айвинов.
— Я знаю, что айвины злы и коварны, они лишили нас
многого, но почему у них нельзя ничего брать, ведь они у нас многое отобрали,
так пусть хоть что-то вернут, – заявила Бланка.
— Ох, глупенькая, ничего просто так они не дают, –
вздохнула матушка.
— Матушка, а всё-таки, зачем айвины появились у
нас? – решилась я спросить.
— Овцеводством они решили заняться, – зло
проговорила матушка. – А наши овцы славятся как самые лучшие.
— Зачем им это? – удивилась я.
— Видимо, им, как и нам нужна еда, одежда и
прочее, чтобы жить, – усмехнулась недобро мать.
— Отец им отказал?
— Да.
— И… что же теперь будет? Они… отберут у нас то,
что им надо?
— Я не знаю, – вздохнула матушка. – Но герцог не
хочет торговать с ними, или опять что-то добровольно принудительно отдавать им.
Но не надо переживать, если будет стоять выбор… ваш отец всё отдаст, чтобы…
сохранить свою семью, детей… как когда-то уже и сделал.
— Они… обещали вернуться? Угрожали отцу? –
спросила я.
— Не знаю точно… но, вроде бы, нет, не угрожали.
— Так может всё обойдется? – предположила робко
Бланка. – В другом месте найдут овец?
— Может и обойдется. Но я все же хочу от тебя,
Андреа, услышать о том, как и где ты встретилась с айвином. Ну же, я слушаю.
Я стала рассказывать, сестра слушала, открыв рот,
а матушка временами качала головой.
— Ты все рассказала, ничего не утаила? – спросила
мать, когда я закончила.
Да, я утаила, сама не знаю почему, смолчала кое о
чем.
— Андреа, ты пойми… ты еще так молода, почти
ребенок… многого не понимаешь, поэтому говори все, что случилось между вами, –
настаивала матушка.
— М-м-м… ничего больше не случилось, но…айвин,
после того, как я сказала, что у меня три сестры… спросил… они такие же красивые,
как и ты. Но… он, скорее всего, глумился надо мной…
— С чего ты так решила? – вмешалась сестра. – Он
смеялся при этом?
— Нет, он не смеялся, даже не улыбался. Но разве
может быть красивой девочка в запачканном платье, непричесанная и с грубыми
руками?
Мать порывисто обняла меня, прижала к себе,
поцеловала в макушку.
— Прости меня, доченька, прости, что на тебя
свалилось столько обязанностей, ты еще мала для этого и должна весело щебетать
как птичка, не знать забот и тягостей. Прости…
— Ну что вы, матушка, – возразила я, – не такие уж
это и тягости, я понимаю, что кроме меня никто вам не поможет.
— Я найму себе помощницу, я освобожу тебя от части
забот. Давно надо было это сделать. Ты дочь герцога и у тебя не должно быть
заскорузлых рук и обветренного лица. Проклятые айвины, они все у нас отняли!
Если бы не они, мы бы сейчас жили в красивом и богатом замке, а не в этом –
мрачном и холодном. Это из-за них мы сидим за одним столом со слугами и наша
еда проста и почти не отличается от их еды. Из-за них герцогство потеряло свою
независимость. И эти нелюди еще смеют приходить и опять у нас что-то требовать.
Будь они прокляты, твари ненасытные!
