Ты моя откровенность - страница 26

Пауза затягивается. Мы слишком долго смотрит друг на друга. Я уже чувствую, как в воздухе трещит статическое электричество, словно этими взглядами мы гладим друг друга против шерсти.

Аня

Ну, просверлил меня уже насквозь Кощей Драконов проклятый. Смотрит и смотрит. «Не могу больше сидеть и хлопать ресницами, давай уже говори что-нибудь», – думаю я, но говорить начинаю сама.

– Дмитрий, давайте я начну уже, что ли. В общем, ясно же, что я сюда не по своей воле снова пришла?

– Очевидно, – отвечает он.

– Но ситуация такая, что меня поставили в такие условия, когда десять визитов к вам – это вопрос жизни и смерти, как бы это не звучало. И мне в любом случае нужно будет ваше заключение. Без него никак.

– Что ж, Аня, давайте на чистоту. На самом деле я в такой же ситуации, как и вы. И мне поставлены условия, что я в любом случае должен принимать вас, хочу я того или нет. Так что, можно считать, что мы с вами на борту одной подводной лодки, где кроме нас двоих никого нет.

– Интересно. И что же это получается? На самом деле вы не хотите покопаться в моей голове?

– На самом деле нет.

– Почему же?

Он задумывается на мгновение, но от вопроса уходит.

– Предлагаю неформальную беседу. Поговорим не как психотерапевт и пациент, а как живые люди?

– Я не против, нам же нужно как-то провести это время.

– Именно. Будем на «ты»?

– Будем.

– Хочешь чай, кофе или еще что-нибудь? – спрашивает он и поднимается с кресла.

– Какой-нибудь сок, если можно, – я тоже встаю с кресла.

– Пойдем на кухню.

Мы проходим через эту его широченную гостиную, как я понимаю, вдоль панорамной стены.

Кухня, хоть и исполнена под стать гостиной – сплошной хай-тек, все же больше похожа на жилое помещение.

Он достает из холодильника несколько апельсинов, ставит высокий стакан под ручную соковыжималку.

Моет руки и после несколькими движениями острейшего ножа половинит апельсины и принимается давить сок.

Я смотрю на его сильные загорелые руки, сжимающие половинки апельсинов и шальная мысль мелькает в голове, от которой у меня слегка вспыхивают щеки. Он перехватывает мой взгляд. Я тут же начинаю осматриваться по сторонам, но успеваю заметить, как дернулся уголок его губ.

«Черт!» – ругаю себя. Я почти уверена, что он прочитал этот мой взгляд. От Кащея Драконова вряд ли можно что-то утаить. Но, нужно отдать ему должное, вида он не показывает.

Протягивает мне бокал с соком.

Дима

Аня делает глоток и ставит бокал на стойку.

– Почему ты раздеваешься перед людьми, Аня? – спрашиваю я в лоб, чтобы не юлить вокруг да около, если уж она согласилась на человеческий диалог.

Пусть беседа и неформальная, но кто сказал, что я не буду ее держать в нужном мне русле?

– С места в карьер?

– Почему бы и нет.

– Тогда откровенность на откровенность, если это не разговор врача с пациентом? – в глазах у нее снова блестит бесовщинка.

– Спрашивай, что хочешь, пускай это будет такой себе ментальный пинг-понг, – отвечаю я вполне искренне и на самом деле готов честно ответить на любой ее вопрос.

Я почему-то уверен, что ложь она почует тут же. Потому что не привыкла лгать, потому что лжи не выносит, и это меня подкупает. И если уж мы решили сыграть в эту игру, нужно установить пускай и негласные правила. Меня устраивают те, что она только что озвучила – откровенность на откровенность.

– Помню ты сказал, когда я впервые сюда пришла, что-то в этом роде – отреагировать мой организм на красивую женщину может, но это будет только реакция тела, сам же секс, сам процесс, как я понимаю, тебе кажется неинтересным и банальным? Так вот, это касалось только меня или так, в принципе, устроен Дмитрий Горин? А если он так устроен, что за изъян в нем самом? Поделишься?