— И?
— Нет, не могут.
— То есть ты ни о чем не мечтаешь?
— Нет. А о чем мне мечтать?
— Не знаю.
— Как тебе мечта, — голос Саймона становится задумчивым, — обрести тело и поцеловать тебя?
Я аж роняю крем-суп, раскрыв рот и густо покраснев.
— И только ли поцеловать? — голос Саймона становится тише. — Ты бы хотела этого?
— Сай, закрой свою виртуальную варежку, — раздается злой голос Орана за спиной.
Я с визгом соскакиваю со стула и забиваюсь в угол, в растерянности глядя на полуголых Орана и Лирама в одних тонких штанах.
— Я же для вас старался, — вздыхает Саймон, — чтобы незаметно подкрались к своей жертве.
11. Глава 11. Немного о дружбе
— Я уже ухожу, — делаю несмелый шажок в сторону двери по стеночке.
А Оран с Лирамом тоже совсем не дохлики. Поджарые, подтянутые и с четким рельефом напряженных мышц.
Я очень стараюсь не опускать глаза, но я не выдерживаю пристальных взглядов.
Скользнув смущенным и девичьим взором по мышцам груди и кубикам пресса, я цепенею и медленно с шумом выдыхаю.
Под тонкой тканью штанов очень хорошо угадываются очертания мужских эрегированных достоинств. Внушительных по длине и толщине.
Совсем не висюльки.
Трое мужиков на шаттле и все уродились с большими, блин, талантами в штанах. Или это отличительная черта Альф?
Если Альфа, то тебе бонусом идет такая мужская гордость, чтобы ни у кого в лесу не было сомнений, кто тут главный.
И как перестать переводить взгляд с одной продолговатой выпуклости на другую?
— Может, нам штаны снять, чтобы ты утолила свое любопытство? — тихо и надменно спрашивает Оран.
— Нет! — взвизгиваю я и отворачиваюсь, прижав ладони к лицу. — Не надо! Простите, я не хотела!
Сердце вот-вот пробьет грудину и выскочит на свободу.
— Можно я уйду? — сипло шепчу я. — Я просто зашла покушать.
— И чего ты так трясешься? — замираю, когда шею обжигает шепот Лирама. — Ты же вся провоняла Богаром.
— А мы ничего такого не делали…
Прикусываю язык. Мне бы молчать в тряпочку, но, видимо, моя разговорчивость полностью зависит от оборотней.
Если захотят, чтобы я заткнулась, то я и слова не смогу выдавить из себя. Пожелают поболтать, то я сдам себя с потрохами.
— А что вы делали? — шепчет Лирам, тянет носом воздух у затылка, а затем мягко разворачивает меня за плечи к себе лицом, шагнув в сторону. — Поделись.
Может, откусить себе язык и залить тут все кровью, чтобы проучить наглого оборотня?
— Язык ты себе не откусишь, — тихо отзывается позади Оран, который незаметной тенью подкрался ко мне со спины. Убирает волосы, открывая шею, а затем тоже принюхивается. — Вряд ли у тебя получится.
— Но на всякий случай запрещаю откусывать себе язык, — Лирам заглядывает в глаза. — А теперь отвечай на вопрос.
— На какой?
Прикинусь дурочкой. И недоуменно похлопаю ресницами.
— Что вы делали с Богаром? — повторяет Лирам, и его вопрос вибрирует в голове натянутой струной.
— Я его изучала, — тихо и жалобно отвечаю я с горящими от стыда щеками. — Прошу…
— Как изучала? — губы Орана почти касаются моего уха, которое под его выдохом, кажется, аж плавится.
— Трогала…
— Где и как трогала, Ви? — Лирам улыбается. — Покажи.
Меня начинает трясти, но я все же кладу ладонь на член Лирама, который хрипло выдыхает. Спускаюсь чуть ниже и сжимаю яички сквозь тонкую ткань:
— Вот так трогала.
Я не хочу этого делать, но у меня нет власти над своей рукой. И я сейчас либо лопну, либо грохнусь в обморок.
