Навес укрывал шесть столиков и белые пластиковые стулья, усыпанных серыми пятнами и царапинами. Посреди, под потолком висела клетка с грустным попугаем. Он недоуменно оглядывал окружающий его мир, не понимая, почему он должен сидеть в клетке, а не прыгать по спинкам стульев вместе с его сородичами. Мы сдвинули два столика, сели, не глядя друг на друга, и стали ждать официанта. Из кухни пахло омлетом и жареными овощами. Этот запах смешивался с запахом гниющих водорослей, который приносил слабый ветерок.
– Картина мирная, – сказал Рыжий, оглядываясь. – Даже слишком мирная.
– Что вас смущает? – спросил я.
– Все.
Развитие его мысли прервал официант – молодой майя с живыми веселыми глазами.
– У нас только омлет, жареные овощи и ветчина, – сказал он.
– Мы это поняли по запаху, – сказал я. – Все отлично, нам четыре порции, еще фрукты и крепкий кофе.
Я перевел сказанное своим спутникам, те кивнули, а Джон сказал, что прекрасно иметь в команде переводчика. Официант вернулся через пять минут, неся на подносе четыре бумажные тарелки с омлетом, овощами и ветчиной, миску с фруктами и стаканчик с вилками и салфетками.
– Кофе через пять минут, – сказал он.
Потом замялся, смахнул со стола упавший сухой листик и спросил:
– Простите, вы – американцы?
Мы подтвердили его догадку и поинтересовались, не видел ли он утром толстяка. Официант оглянулся и, наклонившись ко мне, сказал:
– Видел, но его увезла полиция.
Его фразу поняли все, даже Джон и Мэри, которые не знали испанского.
– Вчера вечером и все утро по радио предупреждали, что на острове присутствует банда американских террористов, которые готовят государственный переворот, и чтобы каждый, кто встретит гринго, сообщал об этом в полицию. Видимо кто-то из деревни увидел толстяка и позвонил. Так майя никогда не поступают. Сейчас все в деревне пытаются узнать, кто сделал звонок.
– А когда выяснят? – спросил я.
Официант прищурился и нехорошо усмехнулся.
– Накажем согласно нашим обычаям.
С этими словами он исчез, оставив нас один на один с омлетом и свежей перспективой узнать, как именно выглядят обычаи деревенской мести.
– Спасибо Хосе, что предупредил, – сказал Джон, ковыряя вилкой в омлете. – Он все правильно сказал – в деревню надо приходить днем.
– Откуда ты знаешь, что сейчас никто не звонит в полицию? – перебила его Мэри. – Мне тут страшно, давайте быстрее вернемся на наш пляжик и спрячемся в кустах.
– Доешь сначала, – сказал Джон. – Кто знает, сможем ли мы пообедать.
Тут появился официант, неся четыре огромных кружки с кофе. Он расставил кружки на столе, вынул из кармана пакетики с сахаром, постоял, оглядываясь на кухню, и сказал:
– Тут один наш вернулся из аэропорта…
Мы застыли с вилками в руках.
– Там со вчерашнего дня стоит заправленный американский самолет, – продолжил он. – Ни вчера, ни сегодня никто в Америку не улетел. Улетели самолеты в Канаду, в Европу, а американский стоит пустой. В аэропорту никого нет, регистрация не работает, только полиция ходит по залам.
Мы переглянулись.
– Американцев было не менее пятидесяти человек, – сказал я. – Куда они делись?
Официант пожал плечами.
– Никто ничего не знает или не хочет говорить.
– Спасибо тебе, – сказал до сих пор молчавший Рыжий.
Потом он повернулся к мне.
– Я же говорил, что мне тут все не нравится. Давайте заканчивайте с кофе и быстро назад на пляж. Мэри права, тут нам больше делать нечего.
