– Дошли!
Мы стояли перед забором, огораживающим территорию отеля. Зеленая краска облезла, железные прутья ржавели, а густые кусты самшита скрывали вход в главный корпус. На засохшем дереве сидели черные граклы и внимательно наблюдали, как мы ищем просвет в самшитовых зарослях, пытаясь разглядеть, есть ли зеленая бумажка у кнопки дверного звонка.
– Ни черта не видно, я схожу, посмотрю, – предложил Джон. – Если что, я бегаю быстро, стометровка за двенадцать с половиной секунд. Встречаемся на пляже с кустами.
Он перелез через забор, проскользнул в просвет зеленой изгороди и скрылся. Мы стояли на тротуаре, с трудом вдыхая влажный воздух, который здесь еще смешивался с пылью. Мимо проехал военный грузовик, но солдаты, сидевшие в кузове, не обратили на нас никакого внимания.
– Давайте спрячемся в кустах, – предложила Мэри, показывая на редкие заросли, тянувшиеся вдоль противоположной стороны дороги.
Рыжий усмехнулся.
– Тут мы похожи на туристов, решающих куда пойти: на пляж или в бар. А в кустах…
Договорить он не успел. Из-за поворота показалась полицейская машина с мигающими сине-красными огнями.
– Черт! – выругался Рыжий.
Он наклонился к Мэри, обнял ее за плечи и сделал вид, что нашептывает ей на ухо нечто приятное. Я отвернулся и стал сосредоточенно рассматривать забор. Полиция проехала мимо, не снижая скорости. Рыжий распрямился. На лбу у него выступили капли пота. Он подошел к забору, поднял руки, ухватился за ржавые прутья, подтянулся.
– Возвращается, – сказал он, спрыгнув на землю и вытирая ладони он ржавчины.
Джон подошел к нам с зеленой бумажкой, приклеенной на лбу.
– Все в порядке. На стоянке только машины отеля.
За стойкой сидел Хосе. Не отрывая рук от стола, он поднял большой палец и чуть заметно улыбнулся – так, словно даже улыбаться сейчас было опасно. Я не удержался, подошел к нему и спросил, не опоздали ли мы на обед?
– В два часа на террасе, – сказал он, глядя в экран компьютера.
Потом, словно между делом, тихо спросил:
– Вас было пятеро. Что случилось?
Я рассказал. Он все выслушал молча, слегка кивнул, когда я закончил, и, не отрывая глаз от экрана, сказал:
– Сегодня они больше не приедут.
– Спасибо, – поблагодарил я его и направился к лифту.
Я шел, забыв о своих спутниках, и чувствовал на спине взгляд граклов. Какая чушь! Какие граклы могут быть в вестибюле? И почему тут так холодно?
В номере было теплее. Постель была идеально заправлена, у подушки красовался свернутый из полотенца «лебедь», опущенные занавески создавали в комнате уютный полумрак. Я раскрутил лебедя, пошел в ванную, умылся, посмотрел на свое отражение в зеркале. То, что я увидел, никак не напоминало довольного мужчину на отдыхе. Я вернулся к окну, раздвинул занавески. Засохшее дерево с граклами было как раз перед моим окном. Черные птицы сидели неподвижно, лишь одна вдруг взмахнула крыльями, но, словно передумав, снова замерла. Вся эта картина с сухим деревом и граклами никак не напоминала тропический рай с пляжем, морем и текилой с лаймом, куда я стремился, о чем мечтал, сидя за компьютером в своем офисе. Почему-то стало трудно глотать, появилось предчувствие, что все неприятности только начинаются.
