Тысячелетник - страница 7



эритропоэтика рдяных и мраморных солнц
омывающих космос
в сердцевине черного моря
с первым, непроглядным отливом
расходящегося кругами новорожденных галактик
морские звезды плывут над городами
птицы пульсируют по зеркальной изнанке океана
под глубокой поверхностью неба
под мерцающими сводами артерий
в которых идет
через кроны и плавники
через колонны и снопы встающего света
через колыбельную черноту вселенных, разжимающихся
                                                                               в биении сердца
малиновый прилив
восходящее море
30 июня – 6 июля 2010

Дриада

Ниспадая
огненные локоны кроны
заплетены в солнце
ветвящаяся грамматика запястий
струится
в древственной чистоте
шепота и безмолвия
вся
танцующий огонь дуновения
вся
ствольномыслящий шелест
ранней земли
от недр ведут письмена на ее теле:
покрыта лиственными рунами
нагота светотени:
дитя-волк и ребенок-лев
одарены улыбкой
приходят к ней
тишина-олень
приходит к ней
омытой цветеньем и
земляничной кровью корней
слезным соком на солнечной коже
источеньем древесного лона:
облачена
в платье из вереска,
с диадемой из халцедона:
обручена
божество божеству
на шепчущем ветверуком отвесного воздуха бальзамическом ложе
28 октября – 14 декабря 2011

Познание

Под костным веществом (еще безликость),
под первородной
рудой – косноязыческая слитость
с благой природой.
И человек, чья кровь – тельца-номады,
еще в работе:
весь – никому-не-надобность монады
и плотность плоти;
но вдруг с другим-единственным сшиваясь
в единство – может
на миг понять, внимающе вживаясь
в чужую кожу,
что кровь по венам движется любовью
всё откровенней,
некосвенней: ведь тело мыслит болью
прикосновений.
1–14 января 2009

Соединение

Душа не вшита в тело, но, скорей,
им пропиталась, став чуть-чуть старей
того, кому и телосом и формой
не стать не может. Движитель и вид
невидимый, она кроветворит
из чистого листа, из вести хлорной.
И тело с ней сплетается без слов
(в желёзных клетках лепетный улов
воления горит острее яда):
с чужой душой – с потемками – одно,
в нее же напрямик вовлечено
и ею насквозь объято.
Январь 2009

Человек выходит из дома

Человек выходит из дома,
собираясь купить к столу немного вина и хлеба.
Он хочет жить с этого дня по-другому,
стать совершенным сверху и снизу, справа и слева.
Он хотел бы весь состоять из бабочек, из птиц
или из просто света.
Человек желает принять к сердцу всех, без рассмотренья лиц,
но мир атомарно расщепляется на «то» и «это».
Перед окном льет дождь. Человек надевает зонт и раскрывает
                                                                                            галоши,
чтобы защититься от града, бьющего залпами прямо в темя.
За хлестким углом улицы умирает приснившаяся под утро лошадь.
Из человека по капле выходит время.
Он зябко съеживается, грузным домам не ровня и вряд ли
                                                                                даже ровесник,
укрываясь от густой – облепляющей земной и воздушные
                                                   шарики – материи околоплодной,
но все равно идет под уже грохочущий дождь. А за плечом его —
                                                                                            вестник
приоткрывает горизонт, застегнутый молнией плотно.
7–9 января 2009

Мотыльки

Летят на пламя. Важная луна,
Биеньем крыльев их удивлена,
В ограде туч приоткрывает дверцу
И смотрит сквозь стекло горящих ламп,
Как тысячи мельчайших, тонких лап