– Облучение похоже на пересечение Барьера? – спросила Сю-Джин.
– Похоже, только гораздо хуже, – Юст болезненно скривился.
Наверное, он излишне откровенен, а Сю-Джин излишне любопытна, тем более для Созерцательницы. Она Юсту… сопереживала. И, судя по ее словам, можно было предположить, что она пересекала Барьер.
Юст решил, что теперь настало его время задавать интересующие его вопросы:
– Вы знаете, что за око имел в виду Юсуфар? Судящее Око – так он его, вроде назвал?
– Не знаю, – Созерцательница покачала головой: – Однако магистр Видящих Горгензин тоже упоминал его на последнем Малом совете. И говорил, что явится миру тот, кому оно предназначено, кому придется впору.
– Горгензин? – Юст вздернул брови.
Юст его помнил – ученики и адепты называли магистра за глаза «полоумным старцем», плюс к тому Горгензин был одним из активных сторонников Вестринской войны.
– Вы думаете, они оба что-то видели в Чаше Предсказаний? И что, по-вашему, значат слова Горгензина? Судящее Око – предназначено Непроклятому? Поэтому вы меня о нем спросили?
– Может быть, – туманно ответила Сю-Джин.
Юст решил немного отвлечься от размышлений и оглядеться.
На ровной лужайке перед храмом тренировались ученики в желтых свободных штанах и куртках. Отрабатывали упражнения с посохом. Повинуясь хлопкам наставника, они замирали на правой ноге, подтянув вверх левую, потом делали выпад левой ногой, одновременно нанося удар концом посоха, и возвращались в исходную позицию. Снова выпад и полный оборот с вытянутым посохом.
– Воспитанники Обители, – объяснила Созерцательница, проследив его взгляд. – У большинства из них нет магических способностей, и они становятся стражниками. Бедняки из близлежащих деревень иногда продают своих детей, так как не в состоянии прокормить их, или просто приносят младенцев и оставляют у наружных ворот.
– Они – собственность Обители, так я слышал? – спросил Юст. – По сути, ваши рабы?
– Мы никого не захватываем насильно, не покупаем на рынке. Они – добровольное пожертвование, – голос Созерцательницы был ледяным. – Мы вкладываем свои силы в их обучение и воспитание. Они – наша защита, преданные Ордену.
«И мозги вы им слегка подправляете – для их же блага, – подумал Юст и одернул себя. – Ты ведь и сам этим занимаешься, а другим – пеняешь».
Да и в любом случае, стоило придержать мысли при себе, потому что не время сейчас было заводить философские беседы.
– Ты слишком импульсивен и подвержен необдуманным эмоциям.
– И что? – Юст хмыкнул. – Почему вы считаете, что это неправильно?
– Потому что только животные движимы эмоциями и инстинктами. Человеку следует руководствоваться разумом.
– Без эмоций мы были бы просто набором инструкций, – он пожал плечами. – Впрочем, и с эмоциями мы такой же набор, только с более сложными переходами. Кроме того, подозреваю, вы в эмоциях не слишком-то и разбираетесь.
– Это древняя система вознаграждения, унаследованная от животных., – заявила Сю-Джин. – Эмоции подсказывали, когда организм поступает правильно для выживания, а когда нет.
– И какую пользу для выживания можно извлечь из умения наслаждаться музыкой или прекрасным, завораживающим видом гор, представшим перед нами? Каким образом подобные эмоции могли возникнуть в процессе нашего развития? В чем тут выгода для выживания? Или это просто побочный эффект?
Юст посмотрел на Сю-Джин с должной долей насмешливой снисходительности, чем вызвал ее… почти раздражение. Ну и хорошо – нечего изображать невозмутимость. Ему вообще нравилось играть на людях, дергая то одну струну, то другую, и слушая, как она звучит.
