Напавших с тыла отряд удалось перебить, но другие враги, атаковавшие с противоположной стороны, сумели за это время прорвать линию укреплений и захватить велгарские огневые позиции.
Белярцам вынуждены были отступить. Римуд ушел, как и другие маги. Айгур же остался и отбивался до последнего, прикрывая еще арьергард и опустошая один за другим прибереженные накопители.
Он дождался, пока гухулы под завязку заполнят покинутый белярцами блокпост, и выпустил огненные струи, подрывая заранее заложенные снаружи пороховые заряды. Взвился огненный смерч, вихрем закружив в воздухе обломанные доски, бревна, камни и вместе с ними – куски человеческих тел.
Общей ситуации смерть нескольких десятков или даже сотен врагов не могла изменить. Так или иначе, первая линия обороны была сдана. Белярцы с боями отступали, постепенно приближаясь к крепости Внешнего города – основному рубежу, где предстояло остановить врага во что бы то ни стало.
Пора было уходить. Айгур только сейчас заметил, что изодрал рубашку и что весь покрыт грязью и копотью. Адская Бездна! Стоило бы явиться в таком виде на Малый совет, попрекнуть всех этих самодовольных магистров, обвинить в безразличии… Посмотреть им в глаза или в то, что у них вместо глаз. И своему бывшему другу Раану тоже, если тот не побоится с ним встретиться.
Глупая, конечно, идея насчет грязной и равной одежды. Ему надо вернуться во Внутренний город, поесть и отдохнуть, поспать хотя бы пару часов. Он едва держится на ногах.
ГЛАВА 5 Юст готовится к встрече гостей и вспоминает
Запретный континент
Юст
Корабли, забрав большую часть команды и припасов, покинули бухту – единственную пригодную якорную стоянку на сотни, если не тысячи километров вокруг, отплыли от берега и легли в дрейф. Тщательно оборудованный лагерь, простоявший два с половиной года, почти опустел, однако палатки, тенты, походная мебель пока остались на своих местах, и три шлюпки, вытащенные на песчаный пляж, ждали тех, кто еще был на берегу.
Юст размышлял, скользя рассеянным взглядом по знакомому чуть не до последней пылинки и песчинки пейзажу. И размышлял о том, как именно будет претворять в жизнь предложенный им же план.
Это было опасно – и для него, и для других, с кем вместе и над кем он решил… поэкспериментировать. Конечно, в экспедиции у него было достаточно времени, чтобы разобраться в своих способностях, в том, что он умеет делать, чтобы попрактиковаться. Он разбирался и практиковался – но все-таки не в тех масштабах, которые требовались сейчас.
Юст устанавливал подключение и с матросами, и с офицерами, и с самим адмиралом – во время исследовательских вылазок, когда нужно было быстро и четко взаимодействовать друг с другом, мгновенно предупреждать об опасностях и реагировать на них, или же когда лечил больных и поранившихся. Он настраивался, считывая чужие эмоции и поверхностные мысли, входил в резонанс, не давил в лоб, отыскивая при необходимости окольные пути. Он действовал осторожно, чтобы не навредить ненароком, не испугать. Он использовал узкие каналы пропускания, и близко не расширяя их настолько, насколько был способен. Обычно. Юст сознавал, что это лишь малая часть того, что он реально может, поэтому порою пробовал соединяться и по-другому. И с Хольмом в том числе – не просто же так адмирал согласился на его план. Ну, не план, на самом деле, а… концептуальную идею, подтвержденную практикой лишь в незначительной степени.
