– Нет, увы, – Кенлар стиснул зубы. – Он заявил, что вообще… не имеет к произошедшему отношения.
Неужели? Да уж, конечно!
Юст неопределенно пожал плечами:
– Они хотели от меня всего, что я могу им рассказать. Про… то, что случилось в Абре. Они задавали вопросы о тебе. Они под тебя подкапываются.
Кенлар задумчиво кивнул.
– Ладно, поговорим подробнее позже. Тебе надо поесть, привести себя в порядок и отлежаться.
Юсту вдруг пришло в голову, что он сидит на роскошном диване, а от него между тем воняет, и одежда, и вообще… Он неловко покраснел, уставился на свои изуродованные пальцы.
Кенлар понял.
– Пойдем! – он помог Юсту подняться. – Я сам посмотрю, что у тебя там в порядке, а что нет, а то лекаря не дождешься.
Он отвел Юста в комнату с ванной, снял с него грязную одежду, отодрав в тех местах, где она присохла. Юст прикусил язык от боли и едва не потерял сознание. Ожоги на боках выглядели плохо, Юста мутило от одного их вида. Кенлар молча указал на них глазами:
– Подпалили, – промямлил Юст.
– На пальцах ногти содрали?
Юст слабо кивнул. Он покраснел, и ему было неловко. От всего.
Потом Кенлар помог ему залезть в ванную и сам занимался его ранами, пока, наконец, не пришел лекарь.
Юст едва терпел, сжав зубы, зажмурив глаза, иногда позволяя сознанию уплыть. Кенлар одел его, снова привел в малую гостиную, усадил на диван, напоил горячим вином с пряностями и медом. А дальше Юст отключился…
Юст растер ладонями лицо. Сердито уставился на Гелекта. Забери его демоны – и морские, и шуорские! Зачем он решил пооткровенничать со старшим инквизитором? Кто его за язык тянул?
Гелект тоже смотрел на Юста.
– Юст, я знаю, что… что делают с людьми пытки и пребывание в тюрьме на Святом острове… Я… Мне очень жаль… – Гелект замолчал, продолжая смотреть на Юста так, словно обнаружил в нем нечто для себя важное, а потом спросил: – Как можно после этого остаться снисходительным, самоуверенным и самодовольным?
– О, я удачно и убедительно притворяюсь, – усмехнулся Юст. – Маска так плотно приросла ко мне, что все верят. Даже я сам.
В этот момент в деревьях зачавкало громче. Ветки зашевелились, выписывая в воздухе зигзаги. Юст непроизвольно отпрянул, хотя сидел на безопасном расстоянии. В стволах – сначала в одном, затем в другом – на уровне почвы вскрылись новые отверстия, откуда выплеснулась бурая булькающая жидкость с мерзким запахом. Вместе с жидкостью исторглись человеческие кости – по частям, отделенные друг от друга, осклизлые комки чего-то, что раньше было одеждой, кристаллические накопители и какой-то кристаллический же ящичек. Все, что осталось от людей. Плоть деревья растворяли в кислоте, заменявшей им желудочный сок.
Юста предсказуемо затошнило. Вид расчлененных, сваленных в кучу и измазанных в бурой едкой жиже костей не мог внушить оптимизма. Морщась от отвращения, он пробормотал:
– Занятно они себя очищают…
Он подошел к деревьям, осторожно ступая в безопасные места, забрал накопители и коробочку и вернулся обратно к своему пригорку. Ремко помог ему промыть находки водой и обтереть тряпицей, и вместе с Гелектом, втроем, они принялись их рассматривать.
С кристаллическим углеволокном ничего не случилось, никаких следов окисления – даже деревьям оно оказалось не по зубам. Или не по дуплу. Юст вскрыл коробочку и вытряхнул ее содержимое на разложенную на земле подстилку. Бронзовые статуэтки и большие монеты, золотые, с надписями по ободу. Еще обнаружилась желтая нефритовая подвеска. Похожа на шуорскую: желтый цвет и круглая форма символизировали солнечный диск. Странно, конечно, что она была у мага, но Юста подвеска не слишком волновала, а вот статуэтки с монетами – другое дело. Он присвистнул, внимательно вгляделся, ощупал их со всех сторон.
