– А, по-твоему, мы должны быть горды за тебя? – брякнул Хем и, пожевав губами, добавил: – Видишь ли, как нам кажется, твои способности лежат несколько в иной плоскости. Ты… не слишком силен в обмане и лицедействе. Потянешь ли ты чуждую тебе роль?
– Никого более подходящего не нашлось.
– В этом мы не сомневаемся. – Айгур вздохнул. – Мы сомневаемся в том, что вообще может быть хоть кто-то, по-настоящему подходящий. Слишком много требований, чтобы один человек мог соответствовать сразу всем.
«Я справлюсь, – попытался убедить себя Рин-Сэй. – Справлюсь». Уверенности он вовсе не чувствовал, и на душе у него было тревожно.
– Чтобы у тебя было больше шансов на успех, нужно придумать тебе, действительно, хорошую легенду, – заявил Айгур.
– И пути отступления, – добавил Хем. – Но, вообще, Айгур прав – надо подкинуть этому таинственному Тайному ордену приманку, на которую нельзя не клюнуть.
Так возникла идея с монетами и статуэтками. Рин-Сэй согласился и во время обсуждения старался казаться невозмутимым, как и полагалось членам его Ордена.
– Тебя что-то еще… гложет?
Хем был все-таки очень проницателен. И Рин-Сэй в очередной раз признался:
– Моя наставница… Она вытащила меня из Шуоры. Я обязан ей жизнью. И еще другим магам…
– Тебя огорчает, что ты… кое о чём умалчиваешь? Что они не знают о твоих перемещениях на Запретный континент?
– О поселении. О монетах… Огорчает… – Рин-Сэй горько усмехнулся. – Получается, я их обманываю.
– Но ты же действуешь по их поручению.
– Они даже о вас ничего не знают!
– Может быть, как-нибудь потом, – уклончиво сказал Айгур.
– А что о нас знать? – Хем развел руками. – Мы простое общество любителей древности! Кому мы можем быть интересны?
В тот последний раз, когда Рин-Сэй был на Запретном континенте вместе с Айгуром и Хемом, он пошел прогуляться в сторону от уже поднадоевших ему развалин.
– Будь осторожен! Здесь везде очень опасно! – крикнул ему вдогонку Хем.
Ступая по желтой колышущейся корке, Рин-Сэй бродил между минеральными наслоениями, шипящими гейзерами и кислотными озерцами, разделенными узкими перемычками, пока ему и это не надоело, и он повернул обратно.
Возвратившись к руинам и к двум своим друзьям, он с облегчением стянул на шею повязку, закрывавшую рот и нос и защищавшую от испарений.
– Никак не могу привыкнуть, – растерянно произнес он. – Это место жуткое даже по меркам Запретного континента. Там была такая… хлюпающая и пузырящаяся воронка – словно врата в потусторонний мир, которые однажды пропустят через себя погибель всего человечества.
– Ты очень поэтичен, – буркнул Айгур.
– Слишком впечатлительный и чувствительный для Созерцателя, – согласился Хем. – Я говорил!
– На себя посмотри! – парировал Рин-Сэй.
– Мне позволительно. Я обычный человек, далекий от аскетизма и медитаций, а не глубокомысленный философ, искатель некоего Абсолюта.
Хем, как всегда, подтрунивал и подкалывал, хотя при этом был вовсе не в веселом настроении.
Печальный и какой-то отрешенный, он сидел в пыли на земле, и крутил между пальцами монету, подбрасывал в воздух, ловил на лету и снова подбрасывал.
Все монеты уже спрятали в здешних развалинах. Хем её прикарманил, что ли? С него и не то, конечно, станется, вот только зачем? В деньгах лиорентиец не нуждался. Не в одной или нескольких золотых монетах уж точно.
Хем продолжал свое занятие и, казалось, полностью ушел в себя, не замечая более ничего и никого вокруг. Когда он подкинул монету в очередной раз, ее поймал Айгур, повертел в пальцах и положил на ладонь, внимательно рассматривая.
