У горизонта событий. Том I - страница 74

– Хочу тебе сразу сказать Айгур, – тяжелым неприятным голосом заявил Алириз, дождавшись, пока Айгур займет свое место. – Точнее, повторить – потому что, как мне представляется, раньше ты плохо слышал. Мы уже всё решили и не собираемся больше обсуждать твой вопрос. Нас не касается война с гухулами, тем более сейчас, когда перед нам встала проблема поважнее.

Значит, поважнее. Поважнее, чем гибель десятков, даже сотен тысяч людей…

– Не терпится подохнуть в своем Беляре от ядра, шальной пули или стрелы – твое дело, – с холодным безразличием добавил Алириз. – Я возражать не стану! И, случись так, ничуть не огорчусь, поверь!

О! В это Айгур верил.

– Если тебе надоело жить и ты твердо решил пойти на самоубийство – намекни, и я охотно помогу тебе, сделаю все, что в моих силах! – Дер-Ревен ядовито улыбнулся.

Вэла посмотрела на отца, затем резко обернулась к Дер-Ревену, всей позой выражая неприязнь.

– Что, Вэла? Неужели ты не хочешь, чтобы наш героический Изготовитель пал смертью храбрых? – поинтересовался Дер-Ревен.

– Ты до сих пор по нему сохнешь? – Харахан понимающе прищурился, погладил подбородок.

Спасибо хоть, что произнес не вслух, а передал мысленно, но так, чтобы и Айгур уловил. Вэла ожидаемо взбесилась. И объектом ее ярости были не только Харахан и Дер-Ревен, но и Айгур. Лица за маской не видно, да его просто нет, давно уже нет… Но Айгур хорошо помнил другие признаки ее ярости – позу, сведенные вместе пальцы. Он заметил, как ее длинные, крашенные лаком ногти с силой впились в ладони.

Балаган начался раньше, чем они обсудили хоть что-то. А затем и продолжился – со своего стула поднялся магистр Видящих Горгензин.

В длинном белом хитоне с золотой вышивкой, с белыми же волосами и бородой, почти такой же длинной, как одеяние Дер-Ревена. Горгензин был по-настоящему стар – наверное, он прожил на этом свете не меньше ста двадцати лет.

«Старик давно страдает слабоумием», – мысленно передал Харахан. Он по-прежнему казался… перевозбужденным. Что-то его, определенно, выбило из колеи.

Горгензин воздел руки и устремил пораженные бельмами глаза куда-то под купол:

– Над нами, над всем миром нависла угроза! – возвестил он глубоким и звучным, отнюдь не старческим голосом. – Тьма надвигается! Адская Бездна ждет, чтобы обрушиться на нас и раздавить! Они близко! Шепот! Я слышу шепот множества голосов. Они долго, долго ждали…

Что бы ни умудрялись углядеть Видящие в своей Чаше Предсказаний, говорить они предпочитали мутно и таинственно. И все время предвещали что-то не то и часто – очередной новый Конец Света, с нетерпением ожидавший на пороге. В другое время Айгур бы лишь скептически усмехнулся.

– Туманится Чаша Предсказаний. Он уже на пороге – день, когда Око глянет на нас. Явится миру тот, кому оно предназначено, кому придется впору.

Мир будет уничтожен! Смерть нависнет над всеми! Маги встанут против магов! Падут оковы, Адская Бездна низвергнется на землю и чудовища, что ее населяют, пожрут все вокруг. И сам Хранитель возглавит их! Маги – возрадуйтесь своему освобождению, но и оплачьте свою судьбу!

«Горгензин превзошел себя самого, у него явно закоротило все оставшиеся мозги», – мысленно передал Харахан.

– Браво, браво! – Бор Харкон захлопал в пухлые ладоши. – Какая выдающаяся речь! Не одолжите пару щепоток того, что вы там потребляете? Я тоже хочу попробовать!

Однако ж Айгур заметил, что Дер-Ревен побледнел и как-то неловко дернулся, чуть не выронив бокал, который подносил к губам. Воспринимающие попросту не умели, да и не считали нужным, полностью скрывать эмоции, что-то их обязательно выдавало. Дер-Ревен сразу поставил бокал на стол. Вино в нем плескалось, волнами накатывая на стенки. Буря в бокале вина. Неужели же Дер-Ревена могли смутить речи выжившего из ума старца?