– Но не у всех же заканчивается это попыткой? – опять приходил этот внутренний голос, холодный, острый, укоряющий.
На соседней кровати Арина, молча устроившись поудобнее, листала книгу. Делала это так быстро, что казалось, не читает, а вбирает страницы в себя как воздух.
– Книги не читает, а глотает, – украдкой наблюдала за ней Мария. – Никогда в жизни не видела, чтобы кто-то так жадно перелистывал страницы. Всё время что-то ищет в этих строках. Или прячется?
Арина, словно почувствовав взгляд, подняла глаза и чуть улыбнулась.
– Похоже, оклемалась? – спросила она, потянувшись и крякнув. – Курить хочется до дрожи, жуть прямо. Мария, а ты куришь?
– Нет, и никогда даже не пробовала, – ответила та, чуть приподнявшись на подушке.
– Счастливая. Я бы давно бросила, но никак. Вот и сижу как на иголках. Живого места внутри нет, организм требует дозу.
– Пока здесь лежишь, может, как раз и получится бросить?
– Да и врач то же самое говорит, но мне тошно. Я не думала, что будет так ломать? Прям как у наркоманов, честное слово?! Получается, что от любой зависимости только через боль избавляешься?
Арина подошла к окну и уставилась в серое стекло. За окном шёл дождь. Он лил второй день подряд, лениво и без остановки, превращая мир в размытую, акварельную кляксу.
– Дождь как занавес. Ни людей, ни деревьев не видно. Тоска. Время застыло, словно его выключили. Хочется хоть что-то делать, хоть какую-то пользу принести. Я бы сейчас даже с удовольствием картошку покопала. Хотя раньше терпеть не могла огород.
– Я смотрю, ты развлечение себе нашла, – тихо сказала Мария, переводя взгляд на книгу в руках соседки. – Ты читаешь постоянно и так быстро! Я за тобой наблюдала.
Арина вернулась на кровать, села, подогнув под себя ноги.
– Да, спасаюсь. Читать – это единственное, что здесь помогает не сойти с ума. Библиотека у них отличная. Столько классики! Вот я и решила перечитать всё подряд. Начала с Достоевского.
– И что ты сейчас читаешь?
– «Братьев Карамазовых». Уже третью часть.
– Значит, будем читать, раз остались жить! – Мария улыбнулась, и в этой улыбке была тихая благодарность. Арина почувствовала это и вдруг, сама того не ожидая, улыбнулась с пониманием, по-доброму.
– Вот так и надо! – тепло ответила она. – Такая ты мне больше нравишься. Не надо сдаваться. У жизни нет второго дубля, Мария. Она такая, как есть. Берегите её, мадам пациентка!
– Думаю, всё наладится, – отозвалась та. – Может, не сразу, но…
– Главное – верить в себя, – кивнула Арина, – а остальное приложится. Ты только держись. Мы ведь с тобой не из слабых, правда?!
Помолчали, глядя на окно, дождь всё не унимался.
– Арина, а ты не знаешь, батюшка сюда приходит? – вдруг спросила Мария, чуть смутившись. – Я бы хотела исповедаться, повиниться. Простить себя не могу. А он, может быть, поможет?
– Кажется, внизу, на первом этаже, есть что-то вроде молитвенной комнаты? После тихого часа можно будет прогуляться по коридору, сходим, посмотрим.
– А на улицу совсем не выпускают?
– Я же говорила: если вести себя хорошо, один раз в неделю можно выйти. Когда разрешат встречи с родственниками.
– Прости, забыла.
– Да ладно, я всё понимаю. Поверь, как никто другой!
В этот момент дверь в палату приоткрылась, и в проёме появилась полноватая, краснощёкая девушка в белом халате. Это была Зиночка, та самая, что днём разносила еду, а по вечерам стояла у гладильной доски, всегда весёлая, несмотря ни на что.
