Мама и Полина молчали. Слёзы текли у обеих, но ни слова, будто язык отняло. Видимо, слышали уже такое не раз. Но у меня внутри всё вспыхнуло. Я даже не помню, как это было, но, по словам Вити, я подскочила, как разъярённая кошка, схватила его вместе со стулом и вытащила за ограду. Вещи собрали, выкинули. Сестре строго настрого наказала, чтобы не вздумала пускать обратно.
Уехала. Через неделю узнала, что она простила его. Я тогда первый раз за всю жизнь, поругалась с сестрой. Месяц не звонила, не приезжала. Но всё закончилось, как и должно было: он напился и избил её так, что даже соседи вмешались. Тогда уж она выгнала его окончательно.
Постепенно всё наладилось. Время лечит, говорят. Полина потом ещё трижды сходилась с мужчинами. Родила ещё дочку и сына. И ведь мужики-то были хорошие, настоящие. Даже мне нравились. Но видно, судьба у нас такая, что всегда жизнь через боль. Один из них заболел и буквально сгорел за год, другой попал под удар по голове, умер, не приходя в сознание.
Я её очень жалела, но никогда не говорила этого прямо. Просто помогала. Деньгами, делами, иногда молчанием. Она пожила одна, потом опять сошлась с мужчиной. Вот с этим уже больше семи лет живёт. Он немец. Не пьёт, не курит, хозяйственный до мелочей. Такой педант, что иной раз противно становится. У него для каждой комнаты свой халат, для каждого угла свой веник. Подметает веранду одним, крыльцо другим, всё по расписанию. Но она с ним счастлива. А я чего? Я рада. Только прошу одно: «Больше не рожай, Полина! Сколько мужиков, столько детей, и у каждого разные отцы. Тебе детей растить, а не коллекцию фамилий собирать».
Арина встала, медленно прошлась по палате, будто выравнивая дыхание, и подошла к окну. За стеклом колыхались ветви деревьев, мир жил своей тихой, неторопливой жизнью. Она стояла, глядя вдаль, и вдруг тихо произнесла:
– Какая, оказывается, у меня длинная жизнь?! И ведь ещё до главного не дошла!
Мария молчала. В эти минуты ничего не хотелось говорить. Она понимала, что Арине сейчас нужно выговориться, услышать саму себя, почувствовать, что за её плечами не только тяжесть, но и сила. И впереди всё ещё может быть, пусть не счастье, но свет. А это уже немало!
Глава 16: «Цвет чужих иллюзий»
Закончив прогулку по палате, Арина медленно вернулась к своей кровати, аккуратно забралась на неё, устроившись в излюбленной позе: по-турецки, с ногами под себя. На мгновение задержалась взглядом на сером окне, словно вспоминая что-то, что давно оставила позади, и, не делая никакого вступления, начала говорить, будто мысли уже давно были готовы сорваться с языка.
– Бизнес я вела хорошо, напористо, уверенно. Никогда не боялась принимать решения, даже рискованные. Виктор тогда работал у меня же на фирме, занимался снабжением, ездил за тканью, фурнитурой. Часто мотался за границу: Турция, Китай, Арабские Эмираты. Я с ним съездила всего один раз в Эмираты, и то осенью, чтобы не свариться под их солнцем. Но и в октябре мне было невыносимо жарко. Устала от этой чужой пыльной роскоши, от глянцевых витрин, где всё казалось вымученным, поддельным. Я поняла, что нет в том месте ничего для меня, и больше туда не ездила. А он ездил с удовольствием. Возомнив себя хозяином, Виктор начал лезть в управление фирмой, пытаться принимать решения, которые были мне совершенно непонятны. Я быстро пресекла его порывы. У нас с этого и пошёл раскол. Сначала едва заметный, словно тень, скользнувшая по стене, а потом всё больше, всё явственнее.
