С учётом этих и других обстоятельств Глафира Игнатьевна также испытывала к Фёдору некоторое чувство симпатии сродни материнской. На своём специфическом уровне она старалась защитить того от нападок его непосредственного руководителя – советника, вечно недовольного и ворчавшего по любому поводу. Такие мерзкие личности, люто-бешено ненавидевшие и откровенно презиравшие всех, кто ниже статусом, составляли на советской дипслужбе микроскопическое меньшинство, но всё-таки водились и в центральном, и в загранаппарате. В покровительстве, хотя бы и со стороны канцелярии и машбюро, обладавших правом всего лишь совещательного голоса, молодой сотрудник, впервые выехавший на работу в посольство и ещё не шибко освоившийся в интригах заграничной обстановки, явно нуждался. Вследствие, очевидно, врождённой застенчивости и неважнецких языковых знаний, т. е. недостаточной развитости двух существенных предпосылок успешного дипломатического труда, Славин за два года командировки так и не смог разжиться полагавшимися знакомствами в местных политических кругах. Неприличный факт сей советского дипломата, безусловно, не украшал, на что ему не раз указывалось на партийных собраниях.
Поэтому Фёдору редко приходила корреспонденция со стороны. Ячейку напротив его фамилии заполняли преимущественно здешние газеты с поступавшей из центра по международной почте «Правдой» (оформлять на неё подписку за кровные валютные обязали весь персонал) да всё та же реклама. С местной прессой он по распределению обязанностей должен был знакомиться каждое утро и о стóящих публикациях докладывать наверх, что случалось, честно говоря, нечасто. Конкуренты равного должностного уровня днями, а иногда и ночами бороздили открытые и закрытые просторы государства пребывания. А этот чудак, невзирая на советы старших и опытных сослуживцев, предпочитал просиживать штаны в душных посольских стенах. Общение с окружающей средой протекало главным образом на перекурах в компании себе подобных. В те непросвещённые годы табачный дым в посольстве, внутри и снаружи, стоял коромыслом. По численности товарищество курильщиков уступало только абсолютному и беспрекословному лидеру – партийной организации, противников никотина можно было пересчитать по пальцам. Поэтому прибытие странного послания на имя скромняги атташе, до сих пор не замеченного в широких связях с местными гражданами, заведующая канцелярией, как один из наиболее осведомлённых членов коллектива, посчитала далеко не рядовым событием. О чём она, любопытством распираемая, не преминула тут же оповестить адресата.
Примчавшийся на зов Фёдор или, как его величали всё чаще, Фёдор Петрович мгновенно охладил пыл своей доброжелательницы, разочаровав её в высшей степени. Ничего-то необычного в отправлении, оказывается, нет и быть не может. И конверты такого формата и такой расцветки он, дескать, где-то уже видел, они только у нас на родине все на одно лицо, и почтовые марки этой серии давно в ходу, хотя выпущены, что правда то правда, ограниченным тиражом. Во всяком случае в его личном портфеле одна такая уже имеется. Цифирь разную, как и прочие украшения, впаривать на почтовые отправления здесь тоже умеют. А вместо того, чтобы изумляться, надо было, многоуважаемая и горячо любимая Глафира ибн-Игнатьевна, всего-навсего повнимательнее вглядеться в обратный адрес, где и таилась вся незамысловатая разгадка.
