Вот тогда-то всё пошло наперекосяк.
Находясь в должности старшего комиссара по делу Брандона, с местным командиром ставки он не конфликтовал, больше того – они отлично ладили, понимая, что делают общее дело. Но когда кто-то очень умный решил, что командиру нужен ещё один заместитель, раз он допустил «формирование организованной группы и ухудшение криминальной обстановки города», и поставил на эту должность Феликса, вся дружба кончилась в тот же день.
Конрад Ксимено был порядочен, не глуп, но честолюбив. И если с помощью Феликса по конкретному вопросу он мог смириться, при условии, что тот делал львиную долю работы и не тянул одеяло на себя, то делить власть и рисковать должностью Конрад не собирался.
Всё осложнялось тем, что в прямом подчинении Феликса оставили часть людей, работавших над поимкой Брандона. И если сам Феликс ещё хоть как-то пытался сгладить углы, соперничество «новых» и «старых» гвардейцев стремительно набирало обороты.
Немало новеньких были уверены в том, что старая гвардия нечиста на руку – иначе как ещё объяснить, что Брандон чувствовал себя в городе настолько уверенно. Сам Феликс такого утверждать не мог – «король нищих» рано или поздно появлялся в каждом мало-мальски экономически значимом городе. Другой вопрос, что они обыкновенно менялись чаще, а то и вовсе власть делилась между двумя-тремя группировками, которые постоянно соперничали между собой, тем самым лишь помогая офицерам делать свою работу.
Власть Брандона была прочной и удивительно долгой, поэтому версия, что никто из гвардейцев не замарал себя по меньшей мере взятками, казалась неубедительной. Но так как мёртв не только Брандон, но и все его ближайшие подручные, а нового преступного лидера не было и в помине, Феликс считал неразумным ворошить осиное гнездо. Гораздо более перспективным ему казалось не раскачивать лодку, а предотвратить усиление кого-то из оставшейся местной шпаны настолько, чтобы претендовать на место почившего лидера.
Но если сам он был готов сглаживать углы и игнорировать политическую возню, просто стараясь делать свою работу, его команда была настроена куда менее дипломатично.
Не все они хотели оставаться в Антре. И новое назначение планировали использовать для карьерного рывка – любой ценой. А Феликс регулярно оказывался между молотом и наковальней, вынужденный разбирать дрязги своих подчинённых и людей Конрада.
Его команда ждала доверия. Конрад – того, что Феликс усмирит не в меру ретивых подчинённых и не станет отсвечивать сам.
На какое-то время они пришли к компромиссу – не ставить напарниками новых и старых гвардейцев. Но это только усугубило раскол, и теперь, когда людей вновь смешали, каждый день возникали какие-то стычки.
На этот раз дело было скверным. Руфин не просто не согласился с видением своего напарника, он обвинял местных гвардейцев в халатности и грубом нарушении правил обращения с заключёнными – а это тянуло даже не на штраф, а куда более суровое наказание. Конрад пойдёт на такое, только если будут железобетонные доказательства – а их нет. Слово заключённой против слова гвардейцев…
Феликс отчаянно желал найти способ наладить работу. Пока же вместо этого приходилось погружаться в каждый вопрос лично, что становилось всё сложнее.
– Вызывали? – Тео был мрачен. Проигнорировав взгляд исподлобья и дерзкий тон, Феликс максимально миролюбиво кивнул на стул перед своим столом и возблагодарил богов, что Руфин подошёл в ту же минуту, избавив Феликса от выслушивания очередного нытья.
