– А я думала, опять от поезда отстали. Но хорошо хоть так. Ноне то нет, а в том году Приамурье горело, так медведей страсть было. По помойкам шарились, как бичи. Собак воровали. Две бабенки пошли за ягодами, так одной косы то повыдергивала медведица, вместе со шкурой. Да, нет жива. Только дома в платке, на работе в парике и в тайгу боле не шагу. А неча к медвежатам ластиться. Заболтала я вас. Вы в комнате механиков ложитесь на диванчике. А я вас разбужу, учеником доедите. Да не за что. Ложитесь, намаялись.
«Утро туманное, утро седое. Нивы печальные …» – Напевал Алексей под шум двигателя, под ровное гудение печки. По машине разливалось приятное тепло. Боковые стекла запотели, машина, словно, плыла в тумане.
–Здесь?
–Да вроде здесь.
–Михаил? Михаил Александрыч. Проснись, замерзнешь.
– Блин.
Вылазить из тепла в туманную сырость не хотелось.
– Михаил.
–Чо, орешь? Завалился под лесину – из пушки не разбудишь. Вылазь.
Но ни за лесиной, ни рядом Михаила Александровича не было. В ольховом кусте зацепившись за сук косо, стволами в небо висело ружье. От пачки соли только клочья бумажной обертки за пнем.
–Михаил. Михаил. – На два голоса орали охотники.
Зарядив ружье, Валерьяныч выстрелил в воздух, прислушался с минуту и добавил из другого ствола. Походили вокруг. Но по ком стрелял Михаил Александрович и куда он делся, понять не смогли. Охотники они опытные, но далеко им до Дерсу, который мог по помету проследить полет глухаря.
–Ни хрена себе поохотились. И где его искать?
–Михаил. – Неслось над марью. – Ил, Ил. – металось эхом.
Алексей сел в машину и стал сигналить, в надежде, что хоть на сигнал машины отзовется, выйдет горе охотник.
Подождали с полчаса. Поорали, постреляли.
– Ну, и чо, будем делать?
– Чо, чо. Едем в поселок, отметимся на работе. Возьмем мужиков и будем искать. Сидел бы на месте, так нет…. А. поехали.
Облегчение, испытанное Алексеем, увидевшего Михаила спокойно курившего у входа в контору комбината, схоже с чувствами подсудимого получившего вместо срока – освобождение в зале суда.
– Ты куда делся? У нас там крыша чуть не поехала. Козлами скакали по округе, а тебя как корова языком слизнула.
– Корова? Медведь! Что не сказали, что медведи на соль ходят.
– Зайцы тоже на соль ходят. До соли все лакомы. Это вы, москвичи, чай с сахаром и вареньем, а гураны с молоком, салом и солью. Так ты по нему попал?
–Кого попал? Я к нему чуть не попал. Придремал, а тут как что-то толкнуло меня. Чую сзади кто-то есть. Я повернуться хотел, а ружье за ветку куста зацепилось, а он уже в ухо дышит. Я как бабахнул из двух стволов. Слышу, трещит, улепетывает. А я не вижу ничего. Никогда не думал, что вспышка из стволов такая яркая. И сейчас в глазах, как песка насыпали. И чем только заряжаете?
– Барсом, Барсом. Дальше то что? За медведем побежал?
–Кого? Отдачей как швырнуло, я через ствол. В глазах темно. Где ружье не знаю. Шарил, шарил, нет его. Ну, я на дорогу и пошел домой. Поедем, поищем его.
– Ружье или медведя?
– Да, ну твоего медведя. Он так рванул, что не остановишь.
– Не переживай, ружье нашли. А медведь сейчас тощий, шкура летняя. Пусть гуляет.
– А вы как?
– Нормально. По козлу добыли. Шашлык ел с козлятины?
– Откуда.
– Ладно, потом переговорим. Народ ждет. Уже без двадцати.
Привлекательная и обаятельная Лидия Семеновна щелкала изящным пальчиком по левой клавише мышки, выбирая необходимую ей программу.
