Ост-индская компания проводила мобилизацию в войска, находившиеся в Индии. Король предоставил компании право насильно забирать в солдаты дезертиров, беглых преступников, бродяг и других подобных элементов. Ссылаясь на это право, Ост-индская компания организовала в Лондоне настоящую охоту за людьми. Её агенты группами по несколько человек скакали верхом на лошадях по улицам города, хватая всякого, кто казался им подозрительным. Однажды Уатт едва ушёл от такой конной группы, забежав в ближайшую продуктовую лавку. Не имея документов, он становился именно тем человеком, за которым гонялись агенты Ост-индской компании.
Из Лондона Уатт вернулся измождённым, обескураженным и растерянным. То, что вопреки всем лишениям и невзгодам он всё-таки освоил избранную профессию, казалось несущественным. Документов, подтверждавших его высокую квалификацию, не было. Глазговский муниципалитет, куда он обратился за разрешением открыть мастерскую, даже не принял его заявления. Во-первых, он не был жителем Глазго, а во-вторых, к заявлению требовалось приложить ходатайство соответствующего цеха ремесленников. Получить такое ходатайство, не пройдя полного срока ученичества у одного из глазговских мастеров, было не мыслимо. Уатт не знал, что делать дальше, где найти применение своему мастерству.
Выручил случай и дядя Мюрхед. В глазговском университете освободилось место механика, и дядя Мюрхед использовал всё своё влияние, рекомендуя на это место Уатта. Однако Учёный совет колебался. Всех смущала молодость Уатта и отсутствие документов о его квалификации.
В это время университет получил наследство – оборудование обсерватории, завещанное ему одним плантатором с острова Ява. Оборудование было доставлено в университет в таком состоянии, что вызывало сомнение, стоит ли принимать такое наследство. Приборы были развинчены, и детали брошены в ящики , без всякого разбору в общую кучу. Некоторых мелких деталей не было вообще. То ли они просыпались в щели ящиков и потерялись в пути, то ли вообще не были положены при отправке. За время долгого плавания в сыром тропическом климате металлические детали покрылись ржавчиной, стёкла помутнели. Не было даже списка присланных приборов. И вот эту-то лабораторию Уатт взялся отремонтировать и восстановить. Было решено, что это будет пробой (испытанием), может ли он исполнять обязанности университетского механика.
Университет был особой гильдией в составе глазговской общины. Он пользовался широким самоуправлением, в частности, самостоятельно решал вопросы найма и увольнения своих сотрудников. Для Уатта это открывало единственный и последний шанс получить в Глазго работу и право постоянного проживания. После лондонских мытарств он прекрасно понимал, что это значит. Поэтому он решил во что бы то ни стало отремонтировать обсерваторию так, чтобы не упустить этот последний шанс.
Уатт работал по 12 часов в сутки, как в мастерской лондонского мастера. Руки его истосковались по инструментам, а ум по сложной технической задаче. В работе пробудилась и интуиция, особое чутьё, руководившее его действиями на уровне подсознания. Университет выделил помещение для работы, которое Уатт оборудовал под мастерскую и жильё.
Дело спорилось, и через две недели оборудование обсерватории было представлено приёмной комиссии. Все приборы были собраны, отрегулированы и настроены. Металлические части начищены, стёкла заново отполированы. Уатт сам демонстрировал их работу, объяснял устройство, принцип действия.
