– Паренёк лошадь, кажись, за прадедом донашивает, – вроде сказал тот субъект. Не, если я то же самое про мою лошадь выше писал – это объективная оценка. Но когда такое говорят со стороны – это оскорбление.
Представьте, что вы двухсотфунтовый жирдяй. Вы об этом знаете. И знаете, что это правда. Но когда вам скажут на улице: «Эй, жирдяй, дай пройти!», разве это не будет оскорблением?
Конечно, будет!
И как вы поступите?
Конечно, дадите хулигану пройти, а потом заедите обиду пончиком и мороженым.
Я бы сделал то же самое и просто зашёл на постоялый двор, чтобы заказать плотный обед себе и лугового сена коню. Но не зря меня полмесяца муштровал мушкетёр…
– Сударь! – своим ломающимся голосом, ещё и дрожащим от волнения, обратился я к кому-то сверху. И только потом поднял голову: на галерее второго этажа стояли двое актёров, стилизованных под старину. Один вообще типичный безликий фон, а другой колоритный, в чёрной одежде, со шрамом на всё лицо. Дома от такого бы даже банда юных гопников с Рэндвика в страхе сбежала, а я-то хочу его проучить! Но жребий брошен! И я продолжил мысль: – Сударь, вы меня оскорбили. Я требую дуэли!
С одной стороны, я понимал, что это постановка – в Школе мне ничего не грозит. Здесь где-то прячутся спасители, которые предотвратят плачевный исход, да и человек со шрамом – актёр. С другой стороны, а вдруг нет?!
Я бросал вызов человеку, столько лет дравшемуся на шпагах, а я всего лишь юнец, у которого и оружия-то нет! Какая же, должно быть, у самого д’Артаньяна безбашенность зашкаливала, что он и без поддержки спасителей петушился!
Мой же вызов был встречен новой порцией заливистого смеха. Как приятно, вы и представить не можете! Или можете?
Тогда вообразите, что вы непроходимый тупица и стоите у доски на уроке математики. Учитель просит вас решить пример, но вы знаете ни черта и несёте несусветную чушь. Все смеются. Учитель задаёт вам новый вопрос, а вы в ответ новую чушь. Вам ужасно стыдно и хочется, чтобы бесконечный ад когда-нибудь закончился, но вас не отправляют обратно сесть за парту, а мучают…
– Сударь, – говорю я, – потрудитесь спуститься и принять вызов, иначе я назову вас трусом.
Откуда только слова явились, и сам не пойму.
Человек со шрамом, как по мановению волшебной палочки, перестал смеяться.
– У меня слишком важная миссия, чтобы рисковать и отвлекаться на подобные… мелочи. – Именно так он и сказал. Мелочи! Задел юморком и сам вызов, и мой возраст с ростом. – Но сбить твою спесь, юнец, отнюдь не риск.
Верите или нет, но он спрыгнул прямо с галереи, так что плащ его картинно развевался за спиной. Конечно, стоя на голой земле, он не мог себе позволить смотреть на меня свысока – я-то до сих пор не слез с коня, которому ещё имя не дал. Секунду незнакомец приходил в себя, а потом приказал:
– Доставай оружие!
А откуда б ему взяться? Я пожал плечами. Про всё подумал общий отец, кроме того, чтобы дать хотя шпагу. А чем же защищать честь и достоинство? Оскорблениями?
– У м-м-меня его н-нет, – стараясь не терять самообладание, ответил я.
– Нет? – почему-то даже не удивился мой первый враг. – Тогда о какой дуэли речь?
– М-можно спросить у г-господина н-наверху или у т-трактирщика найдётся д-добрая ш-шпага.
– Слов нет, шпага у трактирщика добрая, но только для тех, кто постоянно здесь останавливается и в долг не берёт. Но, к сожалению, как я уже говорил, у меня важная и срочная миссия, чтобы искать для тебя шпагу, мальчишка! Придётся проучить тебя по-простому. Опля!
