– Вы, правда, заплатили за меня? – чуть слышно, с трудом сдерживая слёзы, спросила Машка учительницу.
Та погладила её по русым с желтизной волосам и, глядя в детские, но такие взрослые глаза, сказала:
– Я купила тебе всего один билет на самый популярный аттракцион – «Час пик», так как все остальные ребята тоже там кататься будут. А потом можешь просто гулять по парку. Не обижайся, Маш, я хотела, чтобы и ты почувствовала себя частью класса.
– Спасибо вам, – сказала Машка, обняла учительницу и расплакалась, чего и не ожидала от себя.
На «Час пик» все пошли с самого начала, чтобы потом уже разбрестись кто куда. Огромный, похожий на каток, павильон без стен, на входе возле турникета плакат с изображением негра и китайца в пиджаках. Где-то за спиной послышался сдавленный смех – видимо, Сенька пошутил по поводу плаката, но как всегда не слишком метко и грубо.
Маша села в жёлтую машину с двумя красными полосками на капоте. Ей объяснили, на какие кнопки нажимать и на какие педали давить, после чего раздался громкий гудок и машина тронулась в путь по прямоугольной площади аттракциона. У Машки дух захватывало от того, что она сама управляет маленькой, но машинкой. Трёхколёсный велосипед, подаренный бабушкой, давно пылился на балконе, а больше и не было у неё ничего: ни самоката, ни коньков, ни тем более роликов.
Машка аккуратно объезжала другие машины, следуя вежливому поведению в час пик, пока в неё с силой не врезалась синяя машинка.
– Получил, бомжонок?! Так-то! Привыкай – в жизни больнее будет, – заорал Сенька, стараясь перекричать шум аттракциона и восторженные возгласы юных водителей.
Машке было неприятно. Больно не было – ощутила лишь лёгкий толчок, – но он нарушил то очарование, ради которого класснуха потратила кровные деньги.
Девчонка отъехала влево, сделала оборот, собралась и надавила на педаль со всей силы, двигаясь по направлению к Сенькиной машине с той стороны, где и сидел водитель. На всей скорости она вмазала по ней передом – мальчишка отлетел и ударился головой о соседнюю дверцу, так как по своей мужской сути не пристёгивался в детском аттракционе.
Играла громкая музыка, раздавались визги свернувших не туда, а Сенька поднимался, держась за кровоточащее ухо. Его ладошка наполнялась кровью, но он всё ещё пытался прижимать ею ухо к голове.
Машка выскочила из движущейся машины и, схватив Сеньку за другую руку, потащила прочь с аттракциона к выходу, где ждала их класснуха.
И тут начались вопли пострашнее…
Звучала волшебная музыка парка, а класснуха что-то орала, билетёр побежал за медиками, все машинки остановили, и дети столпились возле бедного Сеньки.
– Она! Это она сделала, гадина! Зря её впустили сюда, к людям! – Суровый приговор указательного пальца решил судьбу Машки.
И та побежала прочь. Снова бежала от людей. Вот только куда же? На вышку путь закрыт. Домой тоже нельзя: класснуха наверняка уже звонит маме, чтобы сообщить об «ужасном происшествии». Мама оторвётся на ней по-полной, а в довершение всего расскажет папе. Хуже этого, наверное, ничего и представить нельзя.
Так куда же? Куда?
Где можно надолго укрыться, уйти в себя, чтобы никто её не нашёл?
Она шла мимо «Аптеки» – там больше пяти минут не просидишь, как скука заест, да и продавщица таращиться начнёт. «Гастроном» с разноцветными сочными фруктами, нарисованными на витрине, «Ателье» с выставленными в окнах манекенами, узкий вход в комиссионку, куда надо подниматься на второй этаж по скрипучей лестнице, книжный магазин…
