– Чего тебе? – процедил старый бармен, даже не удостоив меня взглядом.
– А что ты можешь предложить? – в свою очередь спросил я.
– У меня многое есть, а вот ты, голодранец, даже сапоги умудрился пропить. В долг не наливаю, сразу говорю, – бармен опёрся руками на стойку, которая, казалось, даже затрещала от натуги.
– У меня есть кое-какие слухи, – невинно произнёс я, и спиной почувствовал, как большая часть присутствующих приготовилась слушать мои басни.
– Если это про Жаннетт с перекрестка, то я тебе и сам порассказать могу, – ухмыльнулся бармен, подмигивая кому-то в зале. Там раздалась пара ответных смешков.
– Это про испанский военный барк, который тут неподалёку курсирует, – понизив голос, сообщил я. Тишина в зале нарастала с каждой секундой.
– Ну и? Что дальше? – не утерпел кто-то в зале.
– Поставьте мне кружечку рома и чего-нибудь пожрать, и скажу, что там дальше, – нагло потребовал я.
– Ну ты и пройдоха! – рассмеялся бармен, но на полстакана рома расщедрился.
Я сально улыбнулся и одним залпом выпил. Жидкость отдавала сивухой и сахаром.
– Так вот, – продолжил я. – К югу отсюда, в сторону Доминики, шастает испанский барк. С пушками, мушкетёрами и полным набором неприятностей для честного человека.
– А ты сам-то откуда знаешь? – выкрикнул кто-то из темноты.
– Еле ноги унёс, на вёслах уходить пришлось, – не соврал я.
– Брешет, – констатировал кто-то ещё.
– Ну сходи, проверь, раз такой смелый.
– А если проверю? – какой-то татуированный мужик вскочил из-за стола, намереваясь доказать свою смелость против меня, а не против испанцев.
– Давай, давай! – я и сам встал из-за стойки, внутренне ликуя. Я никогда не отказывался от доброй кабацкой драки на потеху себе и своей команде. Кто-то уже принимал ставки, и по всей таверне гудели возбуждённые пьяные голоса:
– Наподдай англичашке, Пьер!
– Покажи ему!
– Ставлю на бородатого!
Пьер, недолго думая, бросился в драку, разлапистым медвежьим движением пытаясь взять меня в тиски. Я же использовал проверенный временем приём – швырнул пустую кружку прямо ему в лицо и ушёл в сторону. Массивная деревянная посуда подходила для драки как нельзя кстати, и первая кровь сегодня полилась даже до того, как противники встретились.
Француз утёрся тыльной стороной ладони и снова кинулся на меня. В этот раз уйти мне не удалось, и чья-то вовремя подставленная нога отправила меня в недолгий полёт на пол. Пьер схватил меня за грудки и мощным ударом снова опрокинул наземь. Перед глазами пошли разноцветные круги, и я даже не успел опомниться, как снова получил несколько ударов.
Я перекатился в сторону, схватил табурет и с размаху врезал по голове француза, но то ли голова оказалась слишком крепкой, то ли мебель слишком хлипкой – табурет рассыпался, не причинив особого вреда. Толпа вопила и улюлюкала от азарта, а я постепенно стал понимать, что нарвался не на того противника.
Лицо Пьера перекосила жестокая ухмылка, не сулившая мне ничего хорошего. Но и я не зря столько лет стёсывал кулаки о собственных матросов и случайных собутыльников. Я быстрыми движениями уходил от широких ручищ француза и осыпал его градом ударов.
Кровь, столь привычная местным завсегдатаям, заливала лица обоим, и когда я в очередной раз увернулся – удар, предназначенный мне, угодил в кого-то ещё. За это я и люблю кабацкие побоища. Одно неловкое движение – и вся таверна превратилась в гудящий улей, полный злых шершней.
