А коль скует суровым бытом,
Когда, босой и неумытый,
К ней постучишься на обед, –
Семита иль антисемита
Согреет и прижмет к ланитам
Надежда – негасимый свет.
Надежда – негасимый свет.
Но вот, под яркие софиты,
Накинув розовый берет,
Летит на сцену Маргарита.
И пусть герой плешив и сед,
Но буде в нем хоть гран пиита,
Его зажжет, как искра жито,
Марго, Маргоша, Маргaретт.
Замоскворецкою Одеттой
Полу-легка, полу-одета,
Она откроет двери в рай,
Неважно: в храм или сарай,
И даже под вороний грай –
О, Рита – это пламень света.
О, Рита – это пламень света.
Но у огня один изъян:
Сильней его, как волны Леты,
Марина. Море, океан,
И шкипер на борту корвета,
И в тесной рубке капитан,
Секстан, фок-брамсель, шкот, мушкеты –
Вот лексикон Марин всех стран.
Покоя ждать – одна докука,
С Мариной – вечная разлука,
И перехлест на склоне лет,
Фуражку скинув: – Что за сука!..
Грехи отмаливать до стука…
Марина – верный амулет.
Марина – верный амулет.
А Софья, Софушка, София –
Добро – ее приоритет,
Хотя и нет такой стихии.
Софии вреден tet-a-tet,
А коль родит, ее ль грехи? И
Пускай ослушник ищет бед
За свои помыслы лихие.
А Софа, выкупив билеты
До Боготы или Тайшета,
Багаж оставив бедноте
В Тунгусском университе
те, растает в синем небе где-то.
София – благоcти комета.
София – благости комета.
Но тут является на тур
Необходимость рифмы – Света,
В роскошестве своих натур.
Ей нет преград, ей нет совета,
Указов Ленсовета сюр –
Оно ненужные предметы,
Как рифмы не нужны для сур.
Зато, когда пойти на дело,
Она отдать готова тело,
Хоть предпочтительней корсет
Подставить пуле угорелой.
Глядишь, жива, зарозовела –
Лихой народ летит на Свет.
Лихой народ летит на Свет.
Но что с того простым крестьянам?
Коль в полуночной Ambulett,
Как ангел, снизойдет Татьяна.
Спринцовка, клизма, шприц, пинцет,
Конец ознакомительного фрагмента.
