Когда Рейнхард покинул магазин, в его кармане кроме жемчужины лежала синяя коробочка с изящной золотой подвеской-ракушкой, украшенная бантиком. Он обещал привезти подарок.
–Готфрид! – крикнул он в двери мастерской Ланге, – Готфрид!
Ответа не было, но через минуту Готфрид появился в дверях, вытирая руки ветошью.
–Я привез тебе одну вещь. В подарок.
Готфрид удивленно поднял брови и протянул ладонь, испачканную мазутом.
–Повернись спиной, – скомандовал Рейнхард.
Он немного помедлил, но развернулся. Рейнхард накинул ему на шею плетеный жгут, завязал сзади узлом, как его научили на лодке. Готфрид рефлекторно вскинул руку к шее и накрыл пальцами то, чего не мог увидеть. Закончив, Рейнхард быстро вышел из мастерской Ланге, не дожидаясь вопросов и не желая объясняться. Он не хотел встречаться взглядом с Готфридом. Ему надо было повидать Марике.
–Что это, Готфрид? – спросил Ланге.
–Ничего, безделушка… Рейнхард привез из командировки.
Готфрид блаженно улыбнулся и поправил рукой жемчужину в сетке на шнурке между ключицами.
Вторая виолончель симфонического
Ули Редстафф, нотариус, приехала в аэропорт пораньше. Ули была очень пунктуальной девушкой и всегда приезжала пораньше. Никаких опозданий, никаких задержек. Нотариальная контора работала, как часы. В Магдебурге не было более аккуратно работающей организации, чем нотариальная контора Редстафф. Поэтому те, кто доверял составлять свое завещание Ули Редстафф, могли быть совершенно уверены, что все достанется именно тем, кому вы и хотели при жизни. Что ничего не будет оспорено. Что все будет как надо вам, а не кому-то другому. Закон служил Ули, как верный пес. В отличие, например, от адвоката Краузе, который воевал с законом, и не всегда одерживал победу.
Ули летела в Гетеборг на поиски наследников вдовы Шуман, которая в свою очередь наследовала герру Шуману. Значит, Гетеборг. Это нельзя было сделать почтой.
Поэтому Ули, в одном из лучших костюмов, аккуратно причесанная и подкрашенная, вела пальчиком с прозрачным маникюром по колонке отлетов. Ее рейс через полтора часа.
Ули пила кофе, когда в терминал ввалилась шумная толпа веселых и очень громких людей. Они говорили все одновременно и все были в очень приподнятом настроении.
Да это же магдебургский оркестр, догадалась Ули. На днях в газетах писали, что оркестр даст дюжину концертов в разных городах, что все билеты были распроданы за полгода, что в каждом зале выступления пройдут при полных аншлагах. Весь Магдебург радовался такому успеху. И вот она своими глазами видит оркестр в полном составе. Их первый рейс на Инсбрук, через час. За полчаса до ее рейса.
–Вы позволите?
Вокруг было достаточно свободных столиков, но молодой мужчина с чашкой, над которой поднималась белая пенка, стоял именно около нее. Отказаться было бы невежливо, хотя перед Ули лежала папка с бумагами, которые она собиралась еще раз просмотреть.
–Да, конечно, – она подвинула папку в сторону.
–Я Вальтер Гесс, – отрекомендовался он, хотя чтобы выпить кофе за одним столиком, не нужно было представляться друг другу.
–Очень приятно, герр Гесс. Я Ули Редстафф.
Вальтер Гесс, симпатичный кудрявый музыкант оркестра, помешал кофе ложечкой.
–Я понимаю, что навязываю вам знакомство, и это совершенно нескромно.
Он улыбнулся и Ули немного смутилась. Это было так, но то, что он об этом сказал, было еще более нескромно.
–Но мне слишком хотелось узнать ваше имя. Мы ведь больше не встретимся.
