Улыбнись мне, Артур Эдинброг - страница 29

Вскоре мы выплыли из туннеля… всё там же на озёрном дне, но метров на пятьдесят правее главного входа в пещеру. К чему это я говорю? К тому, что сам Артур ни по какому туннелю не плыл: украв жемчужины, он спрятался под лодкой с сокровищами и ждал, пока я уведу русалок. И сейчас активно грёб прочь по поверхности, в противоположном от нас направлении.

И да, теперь русалки увидели его над собой…

– Йаайайай! – С боевым кличем берсерков они развернулись и торпедами метнулись за Эдинброгом.

Я же позорно дезертировала, незаметно юркнув в водоросли, а оттуда – к ближайшему берегу.

Я уже выбралась на поверхность и теперь, пыхтя и фырча, пыталась вместе с неудобным хвостом докатиться до прибрежных кустов, когда на той стороне озера загромыхали заклятья.

Это русалки догнали Артура на последней паре метров, и теперь он отбивался. (Исключительно Ошеломляющими и Парализующими заклятьями. Мы договорились об этом заранее. Да и не в интересах студента уничтожать местную экосистему.)

Я всё-таки доползла-дошлёпала до кустов жасмина и теперь тихонько лежала в них, с интересом изучая свой хвост и радуясь, что он со мной не навсегда. Тяжёлая и неприятная штука. Минут пять спустя на озере всё стихло, а ещё минут через двадцать до меня дотопал Артур.

Мокрый, сильно исцарапанный, но довольный. Заверив себя, что я всего лишь оцениваю «боевые раны», я с интересом разглядывала тело своего временного партнера – его верхнюю, обнажённую половину.

Хорошее тело, надо отдать ему честь!

Ой. Как-то двусмысленно прозвучало.

Меж тем Артур церемонно протянул мне руку. Я с сомнением на неё уставилась.

– Спасибо. Отличная работа, – пояснил он.

Впервые жму человеку руку в такой дебильной ситуации: я с хвостом, парень в трусах.

Потом Эдинброг всё-таки расколдовал меня: ноги после «русалчества» свело по-страшному, и я долго шипела, растирая икры. Колдун сел на траву рядом со мной и принялся разглядывать наш трофей. В руке у него была коробочка, ну а в ней – сами жемчужинки, штук тридцать. Мелкие и корявые. Я бы такие королеве не дарила – позорище.

– А в чём магия этих жемчужин? – спросила я.

– Понятия не имею, – Артур задумчиво покрутил одну жемчужинку между пальцами. – Вроде бы они применяются в фармацевтике, но я не знаю, как именно.

– Офигеть ты не любопытный! – поразилась я. – Ты даже не спросил, что именно мы крадём?!

– А ректора бессмысленно о чём-либо спрашивать. Он только обрадуется тому, что ты не знаешь чего-то, что знает он, и будет гаденько ликовать из-за этого, внешне изображая отвратительное лицемерное сожаление, что тайна-де слишком тайная. А я не люблю давать падальщикам поводы для лишней радости.

Падальщикам, значит. Насколько же критически настроенный студент. А ещё говорят – лучший… Хотя одно другому не мешает. Может, даже способствует.

Критическое мышление – наше всё. Главное, не путать его с критиканством.

Артур достал одну жемчужинку из коробки и невозмутимо положил в карман брюк, пока ещё лежащих рядом в стопке с другой сухой одеждой.

– Вор-р-р-руешш-ш-шь? – заинтересовалась я.

– Нет. Беру образец для исследования.

– Тогда дай и мне штучку! Мой фамильярий процент, пожалуйста.

Артур хмыкнул и протянул мне жемчужину, предупредив:

– Только не вздумай её применять, не зная эффекта.

Я покатала кривенький шарик на ладони.

– А как я вообще могла бы её применить?.. Ну, в теории? Съесть? В колечко вставить? Может быть, растолочь и дорожкой снюхать?