Я обернулась на Тутанкова.
– Иди. Твои вещи уже там. – сказал он мне.
И я пошла к лифту.
Затем по коридору к табличке с номером 707. Приложила карту. Открыла дверь. Было темно. Прохладно. И приятно пахло ванилью. Я включила свет. Огромная кровать. Столик с зеркалом. Большие мягкие кресла. Огромная ванная. Красивый свет. Свежие цветы всюду в вазах. Белые пушистые полотенца. Я включила ночники. И опустилась в кресло. Почувствовала волну накатывающего счастья. От роскоши, в которой находилась. Ты так мечтала об этом, Люба!
Вдруг шаги по коридору.
Дверь распахнулась.
Тутанков.
Сердце запульсировало будто везде. И в висках.
Он скинул ботинки у входа.
Снял пиджак.
И прямо в рубашке и брюках плюхнулся на белоснежную кровать.
– Илья Константинович…– произнесла я, кажется, впервые его имя.
– Мммм?… – ответил он.
– А что происходит?
– Как что?! Лежу. Устал.
– Вы лежите на моей кровати.
– Не на твоей, а на нашей, Линдеман…– спокойно ответил он.
Я вскочила от возмущения.
– Это же мой номер!
– Не твой. А наш. Мы живём в одном номере. Я так решил. Если не нравится – у тебя в сумке 200 косарей. Иди обменяй на валюту и выбери себе другой отель.
Я запыхтела от возмущения. И рванула к выходу. Но он резко вскочил с кровати. Щёлкнул ладонью по выключателю света. И преградил мне выход.
– Можешь идти, куда хочешь. Но с одним условием....
Я замерла. Ждала, что скажет.
Он нагнулся к моему лицу и прошептал прямо в губы:
– Сначала поцелуй, Линдеман…
Ниже живота все начало непроизвольно сокращаться. Он подхватил меня рукой и посадил на тумбу. Нагло раздвинул мои ноги и встал между ними.
– Мне надоела эта беготня, Линдеман! Всё. Хватит!
Я была так близко к нему....
Что чувствовала его тепло.
И понимала, что мне тоже…
Мне тоже надоела эта беготня.
Он дышал мне в затылок.
Не прикосаясь руками к телу.
Я спрыгнул с комода.
Отвернулась. Отошла.
И стояла к нему спиной.
Пытаясь отдышаться.
По мне шарашил разряд электричества.
Он подошёл сзади и медленно потащил собачку на молнии платья вниз.
С каждым миллиметром тело будто высвобождалось от оков ткани. Которые держали меня в форме.
А сейчас всё…Обмякла.
Плечики платья начали медленно сползать по моим плечам. А внутри не было бюстгалтера.
И я чувствовала, как ходит туда сюда моя грудная клетка. От частого глубокого дыхания. Которое становилось с каждым ЕГО прикосновением более шумным.
Я так и стояла посередине комнаты со спущенным наполовину платьем.
А он – сзади.
Не прикасаясь телом.
Но так близко.
Что я чувствовала тепло от ткани его одежды обнажённой спиной.
Он прикоснулся тёплым указательным пальцем к линии моего позвоночника.
И медленно повёл пальцем вниз.
Было нежно.
Щекотно.
Я.зашлась в возбужденном дыхании снова.
Потом он повторил это уже ртом. Горячими губами по позвоночнику.
И я поняла, что внизу живота меня пронзило такой волной!
Что бельё моментально стало мокрым.
Одна широкая горячая рука захватила мою шею.
Я чувствовала каждый палец, придавливающий мою кожу. Он чуть душил.
А вторая рука поползла под юбку.
По трусикам.
– Ты уже вся насквозь. Кого обманываншь, Линдеман?…– прошептал он хрипло.
И пытливо гладил меня огромной лодонью там. Под юбкой, не проникая за ткань. Я елозила. По ней – по его ладони. Не специально будто. А тело само подсказывало, что нужно делать.
– Я так хотел тебя…Каждую минуту…С момента, как ты своей дрожащей рукой чашку передо мной опустила, там в переговорной…– он ослабил хватку на шее и убрал оттуда руку.
