– Страшно, когда приходится страдать ни за что.
– Если бы болезни появлялись только у отъявленных негодяев, вряд ли медицина продвинулась столь далеко.
– Верно. И было бы больше хороших людей, – кивнул Рей.
– Было бы здорово, но в таком случае механизм жизни на планете не смог бы успешно работать.
– Почему?
– Из-за перенаселения. Когда популяция какого-либо вида достигает пика, планета начинает избавляться от переизбытка особей во избежание вымирания всего живого. Есть несколько механизмов снижения популяции человечества: это война и геноцид; катаклизмы типа землетрясений, ураганов и наводнений; эпидемии и другие болезни; гомосексуализм и фригидность, когда особям не хочется размножаться. Последнее – самый гуманный механизм, но он пока действенен только у слонов, насекомых и в развитых странах.
– Как интересно. Не знал. Получается, планета разумна?
– Уверена, что раз мы разумны, то и Земля тоже. Любые данные попадают в информационное поле, а после планета, взвесив «за» и «против», избавляется от лишнего.
– Тогда зачем планета допустила, что ты спасаешь неугодных людей от смерти?
– С чего ты взял, что неугодный? Может, это такой жёсткий урок жизни специально для тебя? Вдруг после курса лечения твоя жизнь кардинально изменится в лучшую сторону? Прямо сейчас не ищи логику в происходящем, поймёшь потом.
– Как давно я не говорил ни с кем так много... Несмотря на то, что твои слова порой пугают, я чувствую, что могу делиться с тобой всем, не опасаясь, что оно попадёт на первые полосы жёлтых изданий.
– Спасибо, что веришь мне. Всё прозвучавшее останется между нами. Обещаю.
– Это тебе спасибо. Знаешь, я и раньше мог поговорить по душам только с лучшим другом, его зовут Ион. Однажды, когда он пришёл навестить и увидел меня таким, едва живым после курса химии, то разревелся. Я вспылил, поругался с ним, сказав, что мне неприятно, когда меня оплакивают при жизни. Если маме я могу это простить, то другу – нет.
– И что? Он ушёл?
– Он приходил ещё, но я предупредил персонал, чтобы его ко мне не пускали, – Рей вытер набежавшие слёзы мокрой от купания рукой и зашипел. – Ай, щиплет!
– Конечно, щиплет. В ванне концентрация соли и соды выше, чем у твоей слёзной жидкости, – Тайна направила ему на лицо тёплый душ, чтобы Рей умылся.
– Мне до сих пор стыдно, что я так поступил с лучшим другом.
– Если бы вернулся в прошлое, поступил бы по-другому?
– Да, – слёзы снова покатились по его щекам, и на этот раз их вытерла Тайна. – Он для меня так же дорог, как родная семья. Ион всегда был искренен со мной, а я...
– Тебе хотелось моральной поддержки, а не осознания, что ты причиняешь близким боль?
– Угу... Я не хотел его ранить. Думал, пусть лучше злится на меня, чем оплакивает. Но мне так его не хватает...
– Как давно это было?
– 4 месяца назад. Меня тогда ещё не пичкали паллиативными препаратами. Мне страшно, что я не успею с ним попрощаться и попросить прощения.
– Хочешь сейчас это сделать?
Рей испуганно и с надеждой посмотрел на Тайну, не веря, что она предложила это всерьёз.
– Не уверен, что он рад будет меня услышать...
– Ты серьёзно? Он твой лучший друг и все эти месяцы оставался в неведении. Я уверена, что он с ума сходит от неизвестности! Позвонив, ты успокоишь и его, и себя.
Он кивнул, хотя сердце в груди ухало так, что, казалось, вот-вот разобьётся. Как же страшно...
Тем временем Тайна вышла, чтобы через минуту вернуться с телефоном своего подопечного.
