«Мы ничем не лучше остальных, – говорил Дядя. – Ну, знаем про терцовые построения на основных ступенях гармонического ля-минора. А это что? Три блатных аккорда. Am, Dm, E… Их все знают. Ну, знаем про мажорный миксолидийский лад. И что? Это ж рок-н-ролл, его тоже все знают. Зато сварщик такое знает, о чём ты не догадываешься. Просто дело в том, что сварка – для избранных, а музыка – для всех. Но Музыка – это ведь Гармония!»
Зазвучала знакомая тема, от Моей Гитары слышанная…
«Представляешь, если все станут слушать не три аккорда, а настоящую Гармонию? – говорил Дядя. – Музыку сфер! То есть Музыку без ограничений, как она есть! Быдло человеками станет! А пидорам тогда что делать? Обратно под нары шхериться?».
«Природных гомосеков обижать ни к чему, – говорил Дядя. – Зря все долбят кругом: пидоры, пидоры, пидоры… Я новое слово придумал. Помнишь, как Шалтай-Болтай объяснял Алисе в Стране Чудес? Бывают слова – как бумажник. Раскроешь, а в нём два отделения…»
Потом я рассказывал эту историю Любимой Жене, и она позабавилась: Дядя оставался музыкантом. Есть в нотной грамоте такая штука – знаки альтерации. Когда нотка тянется к другой нотке. Диез – нотка тянется на полтона вверх; бемоль – тянется на полтона вниз…
«Зачем?» – спросила Любимая Жена. «Это вроде как человек тянется к прекрасному, – нашёлся я и загордился удачным ответом. – А зачем? Надо ему. Душа просит, вот и тянется».
Но есть ещё один знак – бекар. Это полный облом. Бекар отменяет и диез, и бемоль. Нотка, которая нежно тянулась к другой нотке, или человек, который душой тянулся к прекрасному – возвращается назад. «Знай своё место!» – командует бекар.
Из двух слов – бекар и пидарас – мой музыкальный Дядя составил новое, созвучное.
Бекарас.
«Речь не про педерастов, а именно про бекарасов! – говорил Дядя. – Которые людям крылья режут, в быдло народ превращают и рылом в парашу тыкают. От них всё зло».
Пидоры-обломщики. Бекарасы. Ха!
Тогда мне Дядина идея понравилась. Сейчас – я взял её на вооружение.
Словечко проверил – оказалось, есть такая живность: бекарас обыкновенный. Личинка-подонок – по дну то есть шебуршит. Вроде маленькой креветки. Вот и отлично. Обвинения в гомофобии мне ни к чему. Да и какой же я гомофоб? Это дело здесь вообще побоку…
Решено: быть моим жертвам – бекарасами! Хотя бы до тех пор, пока я не привёл приговор в исполнение.
Да, мир изменится к лучшему не сразу.
Дядя не знал, как его изменить. Я тоже не знаю. Знаю только, что не буду копаться в Дядиных теориях и не стану пятидесятилетним философом. Мне никогда не будет пятьдесят.
Я не знаю, как изменить мир.
Но попробую.
* * *
Люблю сумерки. Люблю полумрак.
В сумерках не видны лишние детали. Глаза отдыхают. Можно смотреть в себя и слушать Музыку…
Я полулежал в кресле. Кабинет-студию освещало только мерцание телевизора: здесь я его тоже не выключал. Мне показывали, как невероятно целеустремлённые люди из разных стран рвутся в Книгу рекордов: поют сутками без сна и отдыха, дёргают задницей гвозди из досок, жарят что-то на самой большой в мире сковороде… Показали самого быстрого гитариста: за минуту он сумел наковырять больше всех нот на грифе, стал персонажем Книги рекордов – и знаменитым музыкантом.
Интересно… Дело не в том, что и я, и ещё немало народу сыграем так же быстро. Реальному профи не приходит в голову ставить какие-то рекорды. Да и не связано это с музыкой. Быстрому-быстрому гитаристу одна дорога – к Дяде моему, в цирк. Жрать на скорость самую большую в мире пиццу. Вместе с вокалистами, которые не кончают неделю…
