Моя Гитара сама по себе, понятно, никуда отправиться не могла. Будь Овация Си Эл хоть сто раз волшебной, всё равно она – просто деревянная банка со встроенным электронным блоком. И на грифе, даже с увеличенной мензурой и заказными струнами, далеко не уедешь. А Моя Гитара – не волшебная, тут другое…
Нынешняя просторная квартира у нас появилась сравнительно недавно. И первым делом Любимая Жена настояла, чтобы мы оборудовали кабинет – домашнюю студию. Теперь здесь собраны призы и награды, здесь я торчу иногда днями и ночами напролёт, здесь живёт и трудится моя аппаратура, здесь дожидаются своего часа развешанные гитары – и в отдельной стойке, как на троне, гнездится королева здешнего музыкального мира. Моя Гитара.
Здесь мы разговаривали с ней. Здесь они с Любимой Женой объявили меня гитарастом. Здесь я крикнул Моей Гитаре: «Заткнись!», и она заткнулась. А её подруга в знак солидарности тоже замолчала, собрала вещи и уехала.
Теперь это меня тоже не сильно беспокоило. Теперь – после того, как я решил, что делать. Конечно, получить такую оплеуху от Моей Гитары и Любимой Жены было больно. От них я удара не ждал. Да, очень больно, но не смертельно: уж как только меня не называли, как только не поливали – особенно в начале пути! И сейчас хватает желающих приласкать. Чем ничтожнее убожество, тем щедрее оно сочится гноем, тем яростнее топчет меня в Интернете и паршивых газетёнках. Плевать! Так даже веселее.
Не беспокоило меня сейчас ни отсутствие Любимой Жены, ни молчание Моей Гитары, ни обида… Беспокоило другое.
Для всех я на вершине успеха. Я не просто в полном порядке, я в запредельном порядке! Признание, Почётное Звание, глянцевые журналы, неплохие деньги, купание в лести, феерические перспективы… Поэтому все должны быть уверены, что я принял правила игры. Поэтому я должен жить своей обычной жизнью: выступления, записи, гастроли…
Никто не должен догадаться о том, что в действительности у меня на уме.
Иначе ничего не получится.
* * *
Наш Промышленный Город разделяла надвое немаленькая река.
Мы с Отцом часто купались. Начинали с весны, едва сходил лёд, и заканчивали осенью, когда до нового льда оставалось недолго. Говорю же, Отец растил из меня настоящего мужчину. Пока река стояла подо льдом – купание заменялось обливанием.
С такой подготовкой плескаться на городском пляже – не шибко интересно. Отец охотно возил меня в разные дикие места. Однажды мы оказались довольно далеко от Промышленного Города. В нашу реку там впадала речка поменьше. На берегах кустилась блёклая растительность. Давным-давно через речку был перекинут мост, а просто давно – он рухнул. О бетонных опорах напоминали обломанные пеньки; неподалёку бурлили ржавые водовороты.
К тому ещё денёк выдался пасмурный. Такие пейзажи могут вдохновить на запой, суицид или блюз, но не на купание. А лезть в воду пришлось. Вместе с Отцом я поплыл в сторону позеленевших свай, утыканных пиками полусгнившей арматуры. «Береги силы, – распорядился Отец, – и не лезь на рожон. Железяку зацепишь – всё. А мы здесь не за этим».
Интересно, зачем же?
Оказалось – затем, чтобы я научился выбираться из водоворота. «В жизни пригодится», – уверенно сказал Отец и продемонстрировал технику. Естественно, на мне.
Чувствуешь, как закрутило и потащило – вдохни воздуха, сколько сможешь, и не сопротивляйся. Если водоворот там, где не особо глубоко – тебя утянет на дно. Если крутит на глубине – значит, воронка скоро ослабеет, и ты это заметишь. В любом случае, надо дождаться, пока тебя засосёт на метра на два, на три, а потом или толкнуться от дна, или сгруппироваться – и отнырнуть в сторону.
