Во как. У тех, за кем я охочусь, машинки попроще. Но всё равно не из простых. Товар чёрных копателей против них – детские пукалки. Как разряженный пистолет Старого Вояки в тире три десятка лет назад. Стало быть, романтика Бродячего Музыканта с гитарным кофром, набитым стволами – не для меня.
И вообще дело не в этом.
Можно подкараулить одного-двоих, даже если они ездят в броне и с охраной. Но моих объектов – не один-двое. Их список занимает даже не одну-две страницы.
На журнальном столике возле дивана поблёскивает глянцем свеженький справочник «Кто есть кто в отечественном шоу-бизнесе». Довольно толстая книжка со множеством персонажей.
За небольшим исключением я приговорил к смерти их всех.
* * *
Отец переживал за Дядю.
Или просто стыдился того, что его старший брат – клоун. Родственники вздыхали и говорили, что у Дяди с детства была золотая голова, ему прочили прекрасное будущее, а он…
Я на эту тему не задумывался. Свой человек в цирке – о чём ещё пацан может мечтать? Отец занимался мужским воспитанием; Дядя, по его словам, гармонично развивал мою личность. Таскал эту личность по театрам и музеям, брал на выставки и концерты… Мы дружили: с Дядей было интересно и весело.
Тётя – его жена – при встрече тискала меня, сюсюкала на ухо, гладила по голове и совала бесконечные пирожки и конфеты. До тех пор, пока Отец не делал ей замечания. «Не порти мне мужика! – говорил. – Разбалуешь, раскормишь в свинью – и что тогда? Колоть кабанчика на холодец?»
Однажды при мне вспоминали, как Дядя познакомился с Тётей.
Зашёл в музыкальный магазин фирмы «Мелодия». Собственно, музыкальных магазинов другой фирмы тогда в нашем Промышленном Городе не было. Зашёл и спросил у продавщицы пластинку – «реквием» Верди. Девушка возмущённо посмотрела на него и отчеканила: «Молодой человек, «реквием» – это Моцарт!» Семейное предание гласило: именно в тот момент Дядя понял, что встретил свою жену.
Он смеялся: «Я когда-то придумал тест. Спрашиваешь: кто написал «Ромео и Джульетту»? Если человек не знает, с ним всё ясно. Кто книжки читал – скажет, что Шекспир. Кто много книжек читал – назовёт Банделло. Музыковед скажет – «ромео и Джульетту» написал Чайковский. Или Берлиоз. Или Прокофьев. Оперный критик вспомнит Гуно. А ещё ведь есть у Задонаи «Джульетта и Ромео», и у Беллини «Монтекки и Капулетти»!»
Сейчас я бы добавил к списку ещё мюзикл Пресгурвика. А тогда Дядя не стал плющить эрудицией будущую Тётю. Не стал грузить про «реквием» Ахматовой, Дворжака, Керубини, Брамса или Верди с тем же Берлиозом. Он просто спросил: что такая милая барышня делает после работы? И пригласил её в кафе, а потом на танцы.
Жили они дружно. Детей завести не получилось. А когда мне было десять, Тётя умерла.
У кого день рождения летом, тому одноклассников не собрать. Меня обычно поздравляли на ближайших выходных – как говорится, в узком семейном кругу. Удобно, что в нашем спортивном лагере в это время был пересменок. Всех распускали по домам на несколько дней.
Когда мне исполнилось одиннадцать, Дядя заскочил после вечернего представления. Меня напоили чаем с тортиком и скоро отправили спать.
Среди ночи я проснулся. С кухни через приоткрытую дверь слышался разговор. Отец и Дядя выпили явно больше обычных трёх стопок.
«Знаешь, как в Париже говорят? – спросил Дядя. – Метро, булё, додо!»
За границей тогда мало кто бывал. Из всех наших знакомых – только он один. Ездил с цирком на гастроли.
