Толстый седой мальчик считал себя неотразимым мужчиной. Впервые увидав Любимую Жену, он хихикнул и заявил мне: «Если твоя баба – клад, ты по закону имеешь право на двадцать пять процентов». Опять же, стоило с ходу засадить ему по печени. Тогда я пожалел его; потом пожалел, что пожалел. Ничего, теперь ответит.
По молодости Внезапный Вождь написал несколько неплохих стихов. С первыми песенками въехал в околомузыкальную тусовку таких же, как он, столичных мальчиков. Несколько аккордов, даже помноженных на любовь к битлам, не сделали его ни композитором, ни гитаристом. На шестом десятке Внезапный Вождь оставался любителем, подающим последние надежды. Но по старой памяти в тусовке с ним здоровались. Это мне на руку.
Пригодится и то, что Внезапный Вождь пробавлялся журналистикой. Его незатейливые статейки иногда печатали в больших газетах – за интеллигентскую беззубость и соответствие трендам.
Пригодится и то, что Внезапный Вождь вхож в телевизионные кулуары: с телевидением он многие годы крутил вялый роман без взаимности. Радио тоже топталось где-то рядом.
Второй персонаж дополнял пару: он был вдвое моложе, косил под метросексуала – то ли яппи, то ли хипстера, их не разберёшь – и, в отличие от Внезапного Вождя, не грыз ногти до мяса. Как это у старика Бетховена со стариком Гёте в песенке савояра? «Кусочки хлеба нам дарят – сурок всегда со мною. / И вот я сыт, и вот я рад, и мой сурок со мною. / И мой всегда, и мой везде, и мой сурок со мною…» Сурок намертво прилип к Внезапному Вождю, как блохатый грызун к средневековому бродяге.
С пелёнок Сурка растили уверенным в собственной гениальности, и он вырос уверенным. Гениальны были пресные рифмочки стишат, которые Сурок строчил как подорванный. Тем более гениальны – его фуфлыжные песенки на трёх аккордах. Тем более – литературные опусы.
Один из них Сурок неосмотрительно запустил в Интернет. Гениальное полотно начиналось так: «В детстве, часто болея, моей любимой книгой был старина Кун с его «Легендами и мифами Древней Греции». Безграмотный Сурок тут же стал объектом циничного стёба, а то, что его любимой книгой был старина – превратилось в визитную карточку. Вместе с частыми детскими болезнями.
Для такой офигенной знаменитости, как я теперь, подогнать на вечер тёлок труда не составило. Рядом с музыкальной тусой всегда в изобилии пасутся призовые кобылки. В другой раз и в другом месте они бы не взглянули на Внезапного Вождя или Сурка. Но сейчас, у меня дома…
Девки благоухали и жеманились – трезвые пока что. Внезапный Вождь щедро угощал их экзотикой из моего бара, топорщил сосиски пальцев с обгрызенными ногтями и плёл про собственный международный музыкальный Фестиваль. Сыпал известным именами и невзначай трогал подвернувшиеся выпуклости соседок. Известное дело: взялся за грудь – говори что-нибудь…
По-честноку Фестиваль связывали с именем Знаменитого рокера. В одной компании Внезапный Вождь ляпнул: «Он делает со мной Фестиваль!» Знаменитый рокер услыхал это и с усмешкой поправил: «Чувачок, не путай – ты со мной, а не я с тобой!» Внезапный Вождь стушевался, но ненадолго.
Сурок ёрзал в кресле. Журча слюной, разглядывал девок и натужно пытался шутить. Недавно он стырил идею насчёт литературной переделки анекдотов – затеялся превращать хорошие хохмы в унылые рассказы дикой длины. Чтобы этот мусор печатали, Сурок регулярно потрахивал редакторшу из журнала для домохозяек. Хвастался солидными тиражами.
