Унификация в уголовном праве - страница 22

Наиболее показательным примером пробела (уже применительно к Общей части УК РФ) может служить дефект ст. 69 УК, в силу которого стало подчас невозможным с позиции принципа законности вынесение решения по существу. Напомним, что при назначении наказания по совокупности судам предлагалось применять: а) принцип поглощения либо сложения, если совокупность составили преступления только небольшой тяжести (ч. 2); б) принцип сложения, если совокупность составили преступления только средней тяжести, тяжкие или особо тяжкие (ч. 3). Практика оказалась на полтора года в тупике, ибо не была урегулирована ситуация, когда сочетаются деяния небольшой и иной тяжести. Лишь в середине 1998 г. эта тупиковая ситуация была законодательным путем разрешена[82].

Примеры можно было бы продолжить, но и без того очевидна ошибочность утверждений о беспробельности уголовного законодательства, которая якобы должна наступить вслед за установлением запрета на применение аналогии. Аналогия – это в определенном смысле последствие пробела, а не его причина, поэтому наличие последнего вызывается не допустимостью аналогии в законе, а иными обстоятельствами.

Подытоживая сказанное, согласимся с тем, что любое, даже самое совершенное, законодательство «обречено» на пробелы если не в момент его принятия, то в последующем. Но если пробелы в уголовном праве – явление неизбежное, то каким образом должно быть построено в этих условиях функционирование правоприменительной системы, чтобы она не давала резких сбоев? Теоретически возможно несколько вариантов.

Первый из них – создать оперативную систему принятия по необходимости изменений и дополнений в уголовное законодательство, подобно тому как это было установлено ранее – издавались Указы Президиума Верховного Совета, подлежавшие позднее утверждению законодательным органом (Верховным Советом). Заметим, однако, что для внедрения данного варианта необходимо создание соответствующей структуры (типа Президиума Госдумы) с наделением ее соответствующей компетенцией за счет сужения полномочий Государственной Думы. Однако подобная реструктуризация вряд ли мыслима в настоящее время.

Второй вариант связан с признанием за постановлениями Пленума Верховного Суда РФ статуса источника права. Некоторые ученые полагают, что и ныне постановления Пленума таким статусом обладают. Так, по мнению В. В. Лазарева, глубоко продуманной в этом вопросе является позиция С. С. Алексеева, согласно которой при наличии пробелов в законодательстве Пленум Верховного Суда вынужден издавать нормы, вносящие определенные дополнения в действующую систему нормативного регулирования общественных отношений, и руководящие постановления Пленума, следовательно, выполняют функцию источника права[83]. Такого характера указания, считает В. В. Лазарев, представляют собой предварительное восполнение пробела, устраняя несовершенство нормативного акта. Они, «будучи нормативными по существу, со всей очевидностью восполняют имеющиеся пробелы права»[84].

Нам это мнение представляется небесспорным, противоречащим ст. 126 Конституции РФ.

Вместе с тем надо признать, что подчас Пленум явочным порядком вытесняет законодателя с правового поля, присваивая себе несвойственные функции. К чему это приводит на практике, показывает пример, приведенный нами выше: из-за недопустимо широкой трактовки признаков получения взятки в постановлении Пленума Верховного Суда 1990 г. была заметно расширена сфера криминализации деяний, закон был «подправлен» без внесения в него законодателем каких-либо изменений.