Читать онлайн Дмитрий Гудков - УРА!

Д. Раевский

УРА!

(Л. ван Бетховен)

Не встречайтесь чрез сорок лет1

С прежними друзьями и любимыми.

Что спросить? И что сказать в ответ?

Балагуры стали нелюдимами.

Жизнь назад… Подумай, жизнь назад!

Было лето с криками грачиными.

Вежливо отводим мы глаза,

Юных лиц не видя под морщинами.

Жизнь назад по травам, по цветам

Шла любовь с весенним ливнем схожая.

Вот пускай и остается там

Юная, смешная, гладкокожая…

ЗВЕЗДЫ

В раннем детстве самым красивым казались мне разноцветные сигнальные огоньки пролетающих самолетов. Детский сад вывезли на дачу, я лежал у самого окна и мог полночи наблюдать за ними. Тогда я, конечно, еще не знал, что это такое, просто лежал и смотрел в небо, где они казались какими-то особенными звездами среди бесчисленных других звезд. Тогда же я задумался над тем, что звезды-то бесконечны, я вижу лишь малую их часть, а там дальше, куда не достигает ни один телескоп, еще, и еще, и еще, и еще… Так до бесконечности. Бесконечность. Это слово испугало меня. Я не хотел думать о бесконечности, испугавшись, что просто сойду с ума, ведь этот самый ум никогда не сможет ее постигнуть. С тех пор я о ней и не думаю. Не думал даже в больнице, в реанимации, когда полагал, что скоро умру. Я тогда почему-то вообще ни о чем не думал. Даже не читал про себя стихи.

Моя мама с семьей жила на другом берегу Волги напротив Сталинграда как раз во время Битвы. Рядом был наш аэродром, немцы каждую ночь прилетали бомбить его. Сначала они сбрасывали осветительные бомбы (или как там они называются). Степь озарялась невиданными цветами. Все оставшиеся мирные жители бежали прятаться из домов в стога, наивно надеясь, что там безопасней. Бабушка прижимала детей к себе (слабая защита), но мама, которой еще не было и четырех лет, все время рвалась из стога, надеясь увидеть эти прекрасные падающие с неба звезды и тот дивный свет, которым они освещали все вокруг.

УЧИТЕЛЬНИЦА ПЕРВАЯ МОЯ

В конце первого класса, а может, в начале второго нам было велено представить тетради по внеклассному чтению. В них следовало записывать свои впечатления о прочитанных книгах. Я только закончил «Двадцать лет спустя», про этот роман и решил рассказать. Читать я начал с пяти лет, быстро этим занятием увлёкся, совсем уж детские книжки меня не интересовали, я упивался Майн Ридом, Дюма, Рони, Хаггардом и т.п. С «Тремя мушкетёрами» расправился ещё до того, как пошёл в школу. Следующая серия приключений д`Артаньяна и его друзей понравилась мне гораздо меньше, чем первая, но я мужественно осилил весь том. К школьному заданию я отнёсся очень серьёзно, не просто описал свои впечатления, но и с помощью кальки перерисовал в тетрадь бравого мушкетёра (рисовать я никогда не умел). Уверенность в том, что мой интеллект поразит нашу учительницу, что мне удастся затмить всех одноклассников, была полной. Тем сильнее оказалось удивление, когда Мария Ивановна, так звали мою первую учительницу, вызвала в школу маму. Мама потом рассказывала, что первым вопросом был: «Вы зачем ребёнка к чтению приучаете?» Мама, растерявшись, не знала, что ответить. Мария Ивановна назидательно сказала: «Книжки только бездельники читают. Бездельник домой придёт – и с книжкой на диван. А рабочему человеку всегда есть, чем заняться: табуретку, там, сколотить, дверь поправить…» На маму эта сентенция произвела сильное впечатление. На меня, впрочем, тоже. А зря. Может… Впрочем, ничего не может! Как сложилось, так и есть.

КОЛЯ И ЛОПАТКА ИЛИ ИСКУССТВО И ЖИЗНЬ

В детском саду у меня был друг Коля. А еще была лопатка: полотно у нее было железное, а рукоятка деревянная. Кто из отвечающих в большом Советском Союзе за детские игрушки, дал подобную смертоубийственную штуку в руки обычного советского детсадовца, того не знаю, но этим шанцевым инструментом, лишь размером уступавшим настоящей солдатской саперной лопатке, была вооружена едва ли не половина малышей Великой страны. Была такая лопатка, конечно, и у Коли. Вот мы с ним этими лопатками и копали там что-то во дворе, куда нас вывели на прогулку.

Само собой, у нас возник какой-то конфликт. В чем там было дело, не помню, да и не имеет это никакого значения. Факт тот, что возникла потасовка, в ходе которой я с размахом опустил свою лопатку на голову Коли. У меня была полная уверенность, что сейчас у моего друга вылезет на голове такая смешная шишка, вокруг которой начнут летать звездочки и верещать птички. Ведь именно так всегда было в мультфильмах! Но тут все пошло по-другому. У Коли из-под шапки потекла какая-то ненормально густая и темная кровь…

Воспитательница наконец заметила, что что-то происходит, подхватила плачущего Колю и потащила того в медпункт. Я же стоял, потрясенный произошедшим. Первый раз в моей короткой тогда еще жизни мне удалось нанести серьезный урон противнику, совершенно не желая этого.

Чтобы как-то закончить, не вдаваясь в банальности, я в одну из них и вдамся: жалкие эстеты, доктора философии, впавшие в рефлексию шелкоперы, знайте: не так оно, как вам мечтается в ваших светлых и самых мрачных грезах, не так. А как, вы понятия не имеете, как и любой из нас. Смертных. Мне часто снится, как у Коли из-под шапки течет густая темно-красная кровь.

Этот мир не для оленей

Им ведь свойственна тоска.

У оленя нету тени,

А на двери нет замка.

Я бегу через поляну.

Скоро полдень, водопой.

Хоть одним глазочком глянуть

И погладить шерсть рукой!

Но олени чуют запах,

Шорох листьев, трав глухих,

Я в огромной ели лапах

Притаился и затих.

Но олень уже далёко,

Он бежит сквозь лес густой…

Из-за тучи солнце блёкло

Освещает путь домой.

Встану в поле на колени,

Помолюсь за этот день.

Этот мир не для оленей.

Неужели для людей?

СОБАКИ 1

В нашем доме его звали дядей Витей. Он знал всех, и его знали все. Отставной армейский майор был человеком жизнелюбивым и чрезвычайно деятельным. Отсутствие особых успехов в военной карьере он компенсировал бессистемным оптимизмом и безудержной словоохотливостью. Страсть к общению к месту и не к месту соседи прощали ему за добрый нрав и готовность всегда прийти на помощь. Потом у него появилась еще одна страсть – огромный мохнатый пес. Немецкая овчарка, чьи размеры явно превышали стандарты породы. Дядя Витя души не чаял в своем питомце. Возился с ним с утра до вечера, прошел все возможные курсы дрессировки, холил и лелеял. Надо признать, что эти усилия дали прекрасный результат: пес был идеально воспитан, абсолютно предан обожаемому хозяину, чьи приказы безукоризненно выполнял с полуслова.

Проблемы начались, когда от дяди Вити ушла жена. Ушла как-то нехорошо. Ходили слухи, что лишила при этом бывшего мужа всех денег. Толком не знаю, что там случилось, сплетнями не интересовался. После этого отставной майор начал попивать. Через пару лет это легкое побухивание переросло в затяжные угрюмые запои. Дядя Витя выползал во двор, пошатываясь и разя перегаром, тащился в ближайший магазин, пес покорно шел за ним и терпеливо ждал хозяина у входа в торговое заведение. В теплое время дядя Витя частенько решал продолжить возлияние на скамейке во дворе. Буран пасся неподалеку, сосредоточено занимаясь своими собачьими делами, не переставая при этом внимательно следить за непутевым хозяином. Если соседи замечали, что дядя Витя как-то уж совсем расслабился, звали его сына и совместными усилиями затаскивали обездвиженное тело в квартиру.

В тот вечер тепло не было. Было очень холодно. Трудно сказать, почему дядя Витя решил выпивать на таком морозе, а не пошел домой. Но он решил, уселся у подъезда на скамейку с бутылкой и пластиковым стаканчиком. Сидел недолго, достаточно скоро свалился на обледенелый асфальт и заснул. Буран почувствовал неладное, начал скулить, лизал лицо хозяина, толкал его своей влажной мордой, пытаясь разбудить. Проблемы соседа заметила не только собака, но и жильцы, не успевшие лечь спать. Задействовать сына не удалось – дверь никто не открывал. Может, уехал куда. Любые попытки приблизиться к пьяному – замерзнет же, дурак – жестко пресекались Бураном свято оберегавшим покой любимого хозяина от посягательств многочисленных врагов.

Ситуация становилась критической. Пришлось вызвать полицию. Приехал патруль. Двое ражих стражей закона, выяснив в чем дело, решительно двинулись к дяде Вите, будучи, по привычке уверенными, что полицейская форма оберегает их от любых посягательств. Буран человеческих законов не знал. Увидев, что хозяина бесцеремонно схватили и пытаются куда тащить, он, не раздумывая, снес супостата с ног и намертво вцепился в рукав милицейской куртки. Истошные крики, попытки вырваться никакого результата не принесли. Разжать челюсти пса заставили лишь два выстрела в голову.

Так погиб Буран. А дядя Витя остался жив и здоров. Я иногда встречаю его по дороге в магазин или вижу сидящим на скамейке во дворе.

УЖАС

У тёти Аллы была крупная и очень красивая кошка Тюпа. Отличалась она типично кошачьим характером: считала себя центром мира, демонстрировала полную независимость и жила своей жизнью. Она чрезвычайно интересовала окрестных котов, 4-5 из них каждый вечер собирались под окном дачи, устраивали кошачьи концерты, дрались, короче, творили обычное для данных животных дело. Тюпка сидела на открытой форточке и брезгливо взирала на своих потенциальных женихов. Дед приезжал на дачу с работы усталый. Вся эта какофония его изрядно раздражала. Он плевался и обзывал Тюпку шлюхой. Мой папа ходил за ним, умоляя не произносить таких слов при ребёнке (т.е. при мне, которому тогда было лет 7-8), он объяснял, что у кошек нет понятия морали, бессмысленно обвинять их в безнравственности. На это дед отвечал: «Не знаю, что у них там есть, но она шлюха!»

Мне 15 лет. Я на даче один. Дача на краю посёлка, сразу за ней огромный овраг. На ночь я читал очень страшную книжку. Было и так жутковато, а тут ещё, когда собирался лечь спать, разыгралась страшная гроза. Не знаю как, но я всё же уснул. Проснулся среди ночи. Светила луна. Была абсолютная тишина, как это бывает после грозы. И вдруг… Я отчётливо слышу чьи-то медленные шаги. Скрипят половицы. Всё ближе и ближе к двери, за которой я сплю. В голове проносится вихрь мыслей: кто-то из семьи вернулся из Москвы? Нет, этого не может быть – электрички давно не ходят… Со скрипом начинает открываться дверь. От ужаса я закрыл глаза. Но сразу же открыл. Спинка кровати заслоняет нижнюю половину дверного проёма. Дверь распахнута, я вижу полную луну в окне напротив. В дверях никого нет! Но шаги продолжают приближаться ко мне! Сердце готово выпрыгнуть из груди… И тут на живот мне что-то падает. С воплем я вскакиваю и только тут понимаю, что меня так напугала Тюпка. В жизни не подумал бы до этого, что столь тяжелы кошачьи шаги по рассохшимся половицам. А кошек я люблю. Хотя собак люблю больше.

ЮРЮЗАНЬ

Это такая река на Южном Урале. Впадает в Уфу, та еще во что-то впадает. Речка относительно горная зажатая скалами, с умеренными порогами – все как полагается. Места совершенно дикие и очень красивые. Дикость заключалась во многом: удивительное изобилие никем не тронутых грибов и ягод, 3 деревни на триста километров (это вдоль реки-то!), нравы местного населения, о которых речь еще впереди, лавины совершенно озверевших от бескормицы комаров и др. Про красоты умолчу, их бы в совершенстве описал И.С. Тургенев, если бы за каким-то лешим его занесло в эти первозданные края, его переполненный ягдташ нещадно бы резал плечо, роса прибрежных трав орошала бы барские сапоги, а от реки непременно поднимался бы туман – куда ж без него. И так страницах на трех-четырех. Поэтично. Чудесно. И неимоверно скучно. Но если хочешь быть классиком, надо соответствовать – писать следует длинно и скучно. В классики меня Господь не сподобил, поэтому скажу просто: вокруг было очень красиво.