Обняв Лилу, Элли, наконец, обратилась к Кам:
– Скажи, нам есть чего опасаться?
– Если ваша подруга не поумнеет, я бы боялась, – ответила девочка.
Эллина кивнула.
– А сколько женщин в гареме принца?
– Две.
Принцесса и фрейлина переглянулись.
– Кроме нас еще две? – уточнила Элли, опасаясь, что поняла неверно.
– Нет, только вы.
– Но почему? Разве они с Мэдином не ровесники?
– Не моего ума дело, почему принц отказался от женщин. И не вашего!
– Да, конечно, – согласилась Элли.
Она уже успокоилась и могла разумно рассуждать.
– Я понимаю, – повторила она. – Но я совсем ничего не знаю о принце, может, ты расскажешь о нем?
– А ты все это время у Мэдина в гареме была и ничего не узнала? Не верю, там нашего господина обсуждают больше, чем своего.
– Да, это правда, но я не сплетен хочу, а того, что может мне помочь. Может, нельзя что-то говорить или делать в его присутствии. Он ведь не здоров?
– Здоров! – Кам так вскрикнула, словно ее возлюбленного оскорбили, – Просто правая нога у него чуть короче, но из-за обуви это совсем незаметно, а спорить с ним нельзя – он всегда прав!
– Я запомню, – мягко ответила Элли и улыбнулась девочке. – И не обижайся, я не хотела оскорбить принца. Он тебе нравится?
Кам смущенно отпустила глаза.
– Моя мама говорит, что принц такой же благородный, как его мать, и потому он примет только ту женщину, которая не испугается его обожженного лица, поэтому, когда взойдет моя алая звезда, я обязательно попрошу его снять маску. И я не испугаюсь, потому что для меня он всегда будет прекрасен!
Девочка усмехнулась и заявила:
– Тогда я стану женой принца и буду с ним до конца жизни!
– Только замуж он уже позвал меня, – вмешалась неожиданно для себя Лила и тут же, опомнившись, добавила. – А я ему отказала.
Кам посмотрела на нее, как на врага, и выбежала из комнаты, не желая плакать при чужаках.
– Он предлагал тебе стать женой? – удивилась Элли. – Почему же ты ему отказала?
– Он знает, кто я, и хочет стать королем, – прошептала Лилайна. – Ему нужна наша Родина, разве могу я ее вот так продать? К тому же я обручена с Гэральдом.
– После отказа он… – Элли запнулась, подбирая слова. – Взял свое?
– Он? Свое? Элли, он не трогал меня! Да и я не могу ему принадлежать! Элли, это же Антракс, вспомни, как мы с тобой говорили обо всех ужасах, которые про него рассказывают в других странах?!
– Да, он горбун-коротышка с противным смехом, – строго напомнила фрейлина самый абсурдный из слухов. – Всё, что о нем говорят – мало похоже на правду. Ты явно ничего не знаешь о здешних нравах.
Лила посмотрела на подругу. При всей их дружбе Элли никогда прежде не обращалась к принцессе на «ты». Это врезалось в сознание, но Лила старалась этого не замечать, кусая губы.
– Тут мужчина не мужчина, если он не может ездить верхом и содержать огромный гарем. Здесь ум имеет значение, только если ты обладаешь силой. В совете нет стариков или хромых. Это не наш двор. Здесь право рождения не самое важное. Понимаешь?
– Нет, – призналась Лила. – Король любил его мать и явно любит его куда больше, чем этот уродец того заслуживает.
Элли отрицательно покачала головой.
– Воли короля достаточно, чтобы ввести его в совет вместе с Мэдином в год их двадцатилетия, но никакая королевская воля не помогла бы ему удержаться в совете семь лет. Его должны одобрить большинством голосов, в случае, если хоть кто-то усомнится в его праве – считаться равным другим членам совета он не будет.
