Голос его звучал так, что никто не усомнился бы, что он не шутит.
Сам же принц быстро зашагал к двери, чтобы по темным коридорам поспешить в больничный корпус Фу-Диена.
Не помня себя, он просто влетел в комнату старика. Пес вбежал за ним следом.
– Собакам сюда нельзя, – холодно сказала Лен-Фень, что явно его ждала, сидя на кресле возле деда.
– В топку правила! – рявкнул Антракс.
– Ну, понятно, – спокойно сказала женщина и встала. – Сядь, а я схожу за успокоительным.
– Нет уж…
Он стиснул зубы, выдохнул и все же согласился:
– Иди, но сидеть я явно не смогу.
Женщина рассмеялась и вышла.
– Не думал, что ты так отреагируешь, – сказал старик на своем родном языке, настолько привычном принцу, что он даже не заметил, как сам заговорил на суните:
– Не обращайте внимания.
Мягкие звуки этого языка за двадцать лет стали своего рода успокоительным для его сознания, но недостаточно сильным, чтобы унять дрожь в руках. Принц расхаживал по комнате, нервно меряя ее шагами. Трость ему была не нужна и стояла у кресла, в котором он обычно сидел, беседуя с наставником. Маску он швырнул туда же.
– У тебя истерика, – сообщил Фу-Диен тоном человека, выставляющего смертельный диагноз.
– Я знаю, – глухо отозвался принц.
– Прям как в детстве.
– Знаю.
– Из-за какой-то малолетней вертихвостки.
– Зна… Не говорите о ней так!
Антракс застыл, осознав, что только что рявкнул на старика, но ничего не сказал, ибо Лен-Фень вручила ему чашу с густой зеленоватой жидкостью, хлопнула по плечу и шагнула в сторону.
– Насколько я помню, последняя истерика у него была в восьмилетнем возрасте, так? – уточнила она у деда.
– Да, именно так.
Антракс залпом выпил содержимое чаши и тут же шагнул к креслу. Голова начала болезненно кружиться, но он сел и просто посмотрел на Лен-Фень.
– Скажи, что с ней.
– Ничего особенного. Вывих правого плеча, пара незначительных повреждений слизистой. С ней все будет в порядке, а вот картину она создала прекрасную, – сообщила Лен-Фень.
– Погоди, дай я переварю хотя бы это, – жалобно попросил Антракс, ставя чашу на стол и закрывая глаза.
Усилием воли он заставлял себя дышать глубоко и ровно. Он знал, что ему нужен сейчас холодный разум, без глупых эмоций, но на него жалобно смотрел пес, сидя у его ног, и это сбивало с нужного настроя.
– Отведи меня к ней, а потом расскажешь все остальное, – попросил он.
Лен-Фень переглянулись с Фу-Диеном. Старик нахмурился.
– Знаешь, она того не стоит, – сказал он уверенно. – Запомни это и не забывай, когда будешь наводить порядок в руинах твоего положения.
Антракс машинально кивнул и встал. Лен-Фень тяжело и недовольно вздохнула, но спорить не стала.
– Только без собаки, – напомнила она.
– Это ее пес, – умоляюще проговорил принц.
– Это больница, – напомнила она строго.
– Пожалуйста.
Против жалобного взгляда Антракса она устоять не смогла: не так часто, а вернее слишком редко он о чем-то так просил.
– Ладно, но завтра ты заберешь и свою дурочку, и эту псину.
– Сегодня, ближе к вечеру.
– Хорошо.
Женщина натянуто улыбнулась и все же отвела принца, но не в здание больницы, а наверх – туда, где была ее спальня. Лилайну разместили в гостевой комнате. Приоткрыв дверь, Антракс взглянул на нее.
Она лежала на кровати и не шелохнулась даже от шума открывшейся двери. Зато Раф бросился к ней и стал лизать бледные руки.
Девушка отреагировала на него не сразу, смотрела сквозь мохнатую морду пару мгновений, потом все же погладила его по голове.
