И что мне было делать, кроме как не согласиться на такое? Кудес, кстати сказать, мне ничего не говорил на такой случай, из чего я сделал вывод, что как решу, так и будет. Подумал я тогда немного, прикидывая, и с князем согласился, но с условиями.
– Княже, – молвил я тогда, – если тебе так Алеша нужен, то я согласен его отпустить в поход, хотя я не считаю себя над ним главным. Пусть он решает для себя, идти или нет. Нам, конечно, руки лишние не помешают, но дела княжьи важнее.
– Сам-то ты так, как я вижу, не считаешь, но говоришь правильно, – едва заметно усмехнулся Владимир и замолчал, задумавшись.
Дума, которую князь думал, читалась на его лице. Он, когда с нами говорил, все время прерывался, был не здесь, не с нами, а где-то еще.
– С вами вопрос решили, – после всех слов, искоса взглянув на нас, молвил Владимир. – Мне бы еще так быстро другие дела одолеть…
– А воев мне, откуда взять? – поинтересовался Алеша.
Князь, взглянув на него, вздохнул и произнес, подумав:
– К Вышеславу подойдешь. Он тебе сотню предоставит, но можешь и кого-то из своих друзей к себе в дружину взять. Я возражать не буду. В таком случае он станет дружинником. Согласен?
Алеша кивнул. Владимир снова вздохнул и отпустил нас. Вот так быстро закончилось в самом конце зимы наше с Алешей свидание с князем. Я почему-то, сам не знаю почему, был тогда рад, а Алеша – слегка смущен. Он не ожидал от князя такого решения. Впрочем, мы быстро с Алешей договорились о содействии и о делах наших. По всему выходило, что где-то к осени, а может и раньше, Алеша должен был возвратиться. С собой он брал сразу нескольких мужей, которые с ним идти в поход соглашались. Я же оставался близ Киева. И это было, как оказалось позже, самым правильным для меня решением.
Кудес, глядя на нас, когда мы из Киева вернулись, только лишь тихо усмехался. Он даже поначалу ни о чем нас не расспрашивал, как будто уже знал, чем на самом деле дело завершилось. Вздохнув, Кудес, обращаясь к Алёше, спросил:
– Знаешь, почему на тебе князь свой взор остановил, а Илью в Киеве оставил?
– Так победитель я. Илья же самоотвод имеет. У него дело богатырское, да и ранен он.
– Не туда смотришь, хотя и это тоже князь учел, – негромко ответил Кудес. – Меня все больше настораживает то, что вы склонны обманываться, а чтобы зреть в корень, так этому никто из вас не научен. Обведут вас вокруг пальца на три счета. Вы и подумать не успеете, а уже будете делать все, что нашим врагам надобно, к тому же по собственному соизволению.
– Зришь что-то или нам об этом знать не надобно?
Кудес слегка повернул голову ко мне, прищурился, какое-то время смотрел чуть мимо меня, а потом следующие слова слетели из его уст:
– Разводит вас, други, князь. Умело делает это. Ты, Илюша, вроде бы как без княжьей ласки, а ты, Алеша, вроде бы ее уже получил. Князь тебя себе переподчинить напрямую хочет. Вот он тебя и выхватил. И правильно ты сделал, что согласился, – сразу же успокоил Кудес Алешу, желающего сказать ему пару слов в оправдание. – Надобно нам и дело делать, и себя не забывать, тем паче дружбу беречь и укреплять, чтобы потом, когда меня не будет, вы друг другу врагами-то не стали. Я понятно речь веду?
Мы только лишь головами закивали, а Кудес между тем продолжал:
– Фабий, хитрый лис, или Руфий, или Азар, или кто-то еще князю подсказали, что делать и как себя вести. А князь, между прочим, нужные советы слушает.
