– Так он что же думает, что я против Ильи пойду? – чуть ли не возмутился Алеша.
– Нельзя исключать, что в будущем так случится, – откликнулся Кудес.
Алеша хотел резко высказаться по этому поводу, но волхв остановил его жестом и словами:
– Алеша, все то, что ты мне собираешься сказать, я знаю. Молодость горяча и не видит дальше, чем на пару дней. Предателем я тебя не считаю, но дело в том, что испытания тебя не минут. Не раз и не два, даже не три в своей жизни ты будешь поставлен перед выбором. И это тебе не в ратище участвовать и не мечом помахивать. Одно решение может изменить, и круто, твою жизнь, как и Ильи. Князь хочет посеять между вами вражду и недоверие. И он, а еще больше его советники, все сделают для того, чтобы так и было. Сбрасывать их такие намерения и дела со счетов нельзя. Иначе вы попадете в ловушку с самого начала, а дело наше захлебнется, так и не начавшись. Разумеете это?
Мы снова кивнули.
– Тебя, Алеша, как я вижу, хотят с варягами ближе познакомить в походе. Ты знакомься, но будь себе на уме. Ножом в спину, как Илюша получил, могут тебя в любое время наградить. Зависть, сам знаешь, недоброе чувство. Задачи такой, тебя жизни лишить, у князя нет, но его подручные способны на все. Поэтому в походе ты больше за спину поглядывай и наблюдай за тем, кто к тебе сзади подкрадывается. Меды пей, а глаза не закрывай.
– Что за дела на Руси?!
– Ты, Алеша, не возмущайся. Не так наши дела и плохи, коли мы с вами тут собрались и говорим. Время Прави уходит, но по ней живут, и еще жить будут, пусть и в изменённом виде. А что мы с вами хотим? Поцелуев судьбы? Так их, кроме ударов меча или сабли, в отношении вас не предвидится, не в то время родились и не в том месте…
Волхв замолчал, размышляя, а в уголках его глаз застыла добрая усмешка, как будто Кудес уже знал, чем же дело закончится. Может, в какой-то мере так и было, но на самом деле никто из нас тогда и не догадывался в точности, как будут в этом году обстоять дела. Все решала весна. Она задавала тон, она решала вопросы и еще больше создавала проблемы. Могло ли быть по-другому? Да, но не в тот год и не на Руси, которая все больше изготавливалась к событиям, вот-вот должным произойти на киевских холмах и на огромных просторах между морями на юге и на севере, и от Карпат до Волги. Я тогда не знал, какую роль мне суждено будет сыграть. С другой стороны, это во многом было и неважно. Главное, быть в какой-то мере готовым к этому. Такой готовности у меня поначалу не было, но постепенно и она крепла. Я понимал, что в какой-то мере являюсь авторитетом для киевлян и других русичей. И этот авторитет многого стоил.
Под конец зимы грянула оттепель. Снег стал таять и проседать, мороз, испугавшись былых деяний, перестал студить землю, а солнце, выглядывая из-под туч, рьяно принялось выполнять привычную работу. Минула масленица. Состоялись проводы зимы. Ее, голубушку, усадили в виде чучела в сани и под смех толпы увезли в лес, где высадили и, устроив в низинке в кустарнике, сказали не возвращаться. Народ веселился. Киевляне сполна справляли все праздники. Князь этому не мешал. Ему весной предстояли тяготы приготовления к походу и сам поход. Именно не войны, не самого действа, а той закулисной возни и торговли, которая вот-вот должна была произойти. Владимиру предстояло выторговать себе как можно больше, используя воинскую силу. Промахнуться он не мог. Его бы не поняли бы окружающие, каждый из которых имел свой интерес. Если князь ослабевал, то зачем тогда он был нужен?
