их цветения. выкупанная, благоухающая девушка
медленно растворяется в сумерках,
в ненастоящих мультипликационных
овалах вечерения…
еще полчаса – и у ночи появится заманчивый облик
девушки на скамье.
проявятся ее сине-зеленые, как лунные оливы, глаза,
треугольник улыбки, слегка удлиненный помадой
и родинкой над губой. куски темнеющего неба шевелятся в проводах и листьях —
звездные тараканы мельтешат лапками,
бесстрашные и пугливые.
ночь-куница выходит на охоту в частном секторе,
плавно поводит пушистым хвостом
догорающего костра.
он и она.
печатка тишины с кусочками ягод в инициалах.
русалка в лунном сине-зеленом молчании
сопровождает немногословный высокий танкер.
вот так вдохновенно целоваться на скамье посреди лета
сквозь решетчатый колкий запах летних трав
могут только подростки и призраки.
целоваться с самой ночью – с прищелком,
с острыми языками цикад. это не метафора —
вот ее рука на горячих ребрах, легкий браслет.
а это – волшебный взмах приближающихся фар:
такси, точно проклятый полицейский с фонариком,
ищет совесть на бездорожье дорог.
и два шестнадцатиэтажных дома прямо за теплицами —
дебело-серые санитары в квадратных шапочках
и, судя по балконам, с переломанными носами.
не бойся – я с тобой. но только мгновенье.
одно мгновение с тобой – к трем в нигде —
таков масштаб жизни.
сейчас же наши души и тела не видят разницу
между «душой» и «телом», между словами.
сказанное мною – ерунда раскрашенного пшена.
есть продолжение твоей картины, рука из рамы.
есть сквозные поцелуи и норы вечности —
засунь руку под футболку, смелее.
спасибо поэтам. боль где-то в прошлом и будущем.
как горизонт мироздания, но он нам не нужен.
пекарь сажает бледный хлеб в печь тьмы – так
рождается рассвет.
но до утра еще целая вечность…
2
…над общежитием всплыл чей-то вопль —
быстрый болотный пузырь —
и поднялся к мелким звездам,
и посмотрел на планету со стороны:
яблоко – голубой налив – в сияющем бескожье,
и вокруг яблока кружится,
сталкиваясь с упорством камикадзе
космический мусор: тяжелые бронированные мошки.
ты одергиваешь меня – куда? а ну целуй меня.
положи руку вот сюда.
приглашение в пещеру сокровищ.
нет, это не я – срезанный блик чужого воспоминания.
настроился на чужую память,
возможно – на память несуществующего ангела.
ох уж эти воспоминания – ювенального, ванильного.
дни запутались, как водоросли в длинных волосах,
в пряди синими лентами вплетены записки
мелким шрифтом на тетрадных листах.
и где-то по горизонту, как по доске на вышке бассейна,
ходит обманутое детство – детство мира.
что же это за договор такой?
плата за жизнь? не много ли?
ты щиплешь меня. да что с тобой, дима? где ты сейчас?
тебя как будто и не было. живой манекен.
3
любимая, это непередаваемое ощущение.
одновременно живешь в прошлом, будущем и настоящем.
дробишься на своих двойников, как водопад.
находит коса на камень, на память, искры, лязги,
умудряюсь целоваться с тобой,
писать об этом и забывать навсегда,
всё – одновременно:
драконы танцуют необъятные, необъяснимые вальсы,
красиво вертят мордами с затуманенными глазами.
у тебя еще нет косы, ты отращиваешь волосы —
тонкие опрокинутые скалы —
антрацитовые, с дьявольской простеклью.
мне показалось, что здесь есть кто-то еще… да, смотри.
вот это читатель, а то – кошка на заборе —
бородавка ночного пространства.
хватит бегать во времени – возвращайся… но куда?
куда мне вернуться? где я сейчас?
где мое место?
вот так воспоминания о нас
