– Далеко на юге, Старший, – ответил Кальт Урманал. – Заклинателей мало, зато много воинов. Кланы все забытые – остатки армий, разбитых в ходе древних войн на этом материке. Онос Т’лэнн созвал их…
– Нет, – перебила его Ном Кала, – их созвала Олар Этил, когда возрождала Оноса…
Рутан выругался.
Т’лан имассы замолчали.
– Чем дальше, тем хуже… – Рутан снова вцепился себе в бороду и смерил немертвых воинов суровым взглядом. – Что вам известно о ее планах?
– Она хочет завладеть Первым мечом, Старший, – ответила Ном Кала. – Она ищет… искупления.
– Это она сама тебе сказала, заклинательница?
– Нет, Старший. Она сторонится Оноса Т’лэнна. Пока что. Вот только я родилась на этой земле. Олар Этил не может идти по ней, скрывая силу своих желаний. Она движется на восток, параллельно Оносу Т’лэнну. – Помолчав, Ном Кала добавила: – Первый меч знает про нее, но ничего не предпринимает.
– Он детоубийца, Старший, – произнес Кальт Урманал. – Черная река затопила его разум и увлекла своим течением всех, кто решил последовать за Первым мечом. Намерения его нам неведомы, как неведом и враг, которого он изберет. Мы знаем только, что он хочет полного уничтожения, но чьи кости усеют землю – не важно.
Слова воина пробрали Рутана до дрожи.
– Что довело его до такого состояния? – спросил он.
– Она, – ответила Ном Кала.
– Он об этом знает?
– Да, Старший.
– Так, возможно, Олар Этил и есть его враг?
Т’лан имассы какое-то время молчали, потом подал голос Кальт Урманал:
– Такой вариант нам в голову не приходил.
– Похоже, она его предала, – заметил Рутан. – Почему бы ему не ответить тем же?
– Когда-то он был честным и благородным, – сказал Кальт. – Сейчас его дух истерзан. Онос Т’лэнн идет один, и ему все равно, кто за ним следует. Старший, наше племя склонно к… избыточности чувств.
– Я об этом не знал, – сухо произнес Рутан. – Что ж, вы бежали из одного кошмара, но угодили в другой.
– Ваш путь усеян страданиями, – кивнула Ном Кала. – Идти по нему нелегко. Вам не пересечь эту пустыню. Никому из смертных такое не под силу. Здесь погиб бог…
– Я знаю.
– Здесь же он и остался.
– И это я знаю. Он рассыпался на миллион частей, и каждая из них продолжает жить. Как д’иверс. Только ему уже никогда не вернуть себе единое обличье – слишком много времени прошло. – Рутан отмахнулся от мух. – Он обезумел, ничего не понимает, им движет лишь одно жалкое стремление. В этом он мало отличается от вас.
– Да, мы пали низко и не отрицаем этого, – произнес Кальт Урманал.
Рутан Гудд, ссутулившись, опустил голову.
– Как и все мы, т’лан имасс. Боюсь, здешние страдания заразны. Проникают внутрь, отравляют мысли. Прошу прощения за свои слова…
– Тебе не за что извиняться, Старший. Ты сказал правду. Мы пришли сюда, потому что заблудились. Что-то по-прежнему удерживает нас здесь, хотя забвение продолжает манить обещанием вечного покоя. Возможно, как и тебе, нам нужны ответы. Возможно, как и ты, мы ищем надежду.
Внутри у Рутана все сжалось с такой силой, что он отвернулся. Какая мерзость! Нечего их жалеть!
– Вы не первые, – проговорил он, сдерживая слезы. – Позволь мне призвать ваших родичей.
За его спиной из пыли восстали пятеро воинов.
Уругал Сплетенный сделал шаг вперед.
– Теперь нас снова семеро. Дом Цепей наконец в сборе.
Слышишь, Падший? Все в сборе. Не думал, что у тебя получится. Правда не думал. Сколько времени ты готовил эту повесть, эту свою беспощадную книгу? Все заняли свои места? Ты готов предпринять последнюю, обреченную попытку обрести… то, к чему ты так стремился?
