В этот раз по-настоящему - страница 12

– Ну? – напирает девушка слева от меня, возвращая внимание к ней и к ее подруге. – Это правда?

Я всматриваюсь в их лица в попытке найти подтверждение тому, что они издеваются надо мной. Но обе улыбаются, и я замечаю легкую россыпь веснушек на носу высокой девчонки и желтую заколку в форме бабочки в волнистых локонах другой. Они кажутся… милыми. Искренними и дружелюбными…

– Эм-м… я больше ничего не могу рассказать, – говорю я с легкой, извиняющейся улыбкой в надежде, что на этом разговор завершится. – Хотела бы, но… сами знаете. Мы не так уж давно вместе, так что пока решили держать все в тайне.

– А-а-а. – Они обе медленно кивают. Продолжают улыбаться. Ни одна из них не двигается с места. – Ясно.

Да, допустим, у меня есть план, я продумала все до мелочей, когда писала эссе. Но это лишь подстраховка, а не готовая легенда для многих сотен людей по всему миру. Как спасательные жилеты в самолетах – никто не думает, что ими и правда придется пользоваться.

Мой телефон на парте опять мигает.

Девушка повыше замечает это прежде, чем я успеваю перевернуть экран вниз.

– Вау! – говорит она, наконец-то начиная доставать свои школьные принадлежности. Макбук в золотистом корпусе. Маркеры и ручки с миленькими рисунками по всей длине. Толстый ежедневник, с виду почти новый, но с яркими цветными закладками по бокам и гигантским стикером какой-то кей-поп группы на обложке. – Бурное у тебя сегодня утро, а?

– «Бурное» – подходящее слово, – говорю я, радуясь, что по крайней мере сейчас не соврала.

– Мне всегда было интересно, каково это – проснуться популярной, – размышляет другая девушка. Она достала только свой ноутбук. Вообще-то, у учеников в этой школе так принято. В предыдущем классе нам разрешали делать записи только от руки, поэтому до моего первого урока в «Уэстбридж» я даже не подозревала, что нужно взять ноутбук, и когда все работали в текстовых документах, у меня оказались при себе лишь тетрадь и карандаш.

– Надя, а разве твой пост в «Доуинь [6]» не попадал в тренды в прошлом месяце? – говорит высокая.

– Тот видос набрал… тысяч двадцать просмотров. – Надя пренебрежительно взмахивает рукой. – Мне кажется, это не сравнится с тем, когда твой текст прочитали почти миллион человек. К тому же, – она морщит нос, – была куча стремных комментариев насчет моих ног.

– Точно. Приятного мало.

Они вдвоем начинают хихикать, а я чувствую укол тупой боли в груди. Все отдала бы за такое – сидеть рядом с Зои, смеяться над какой-нибудь глупой шуткой, понятной только нам двоим, и не париться, что уже через год я уеду. Ощущать себя так же комфортно, легко, уверенно. Ощущать себя дома.

Должно быть, что-то отражается на моем лице, потому что высокая девушка прекращает смеяться и с тревогой поворачивается ко мне.

– Все в порядке, Элиза?

– Эм-м? – Я изображаю недоумение, затем притворно улыбаюсь. – Да, конечно. Просто… думаю об эссе. И о том, что мне дальше с ним делать.

Обе издают протяжные ахающие звуки и опять синхронно кивают.

– Это хорошая мысль, – говорит высокая. – Ты обязательно должна с ним что-то сделать. Ты должна… О! Ты должна монетизировать свою популярность.

– Да! – Надя азартно тычет в меня пальцем и чуть не выкалывает мне глаз. – Упс! Извини. Но Стефани права. Когда пост залетает в «Твиттере», люди начинают делать рекламу другим блогерам или набирают еще больше подписчиков через кросс-промо, постят аккаунт подруги-кондитера, например.