– И я помогу тебе.
– Ты сам нуждаешься в том же.
– И ты уже мне помогаешь. – Деми глубоко вдохнул, понимая, что так и останется неуслышанным. – То, что ты делаешь – настоящий труд. Большой и сложный. Я сам с ним не справляюсь, но ты делала всё за двоих, а с нашей встречи и за всех троих. Ты жива, и это главное. Остальное исправимо.
Снова он это делает. С улыбкой говорит то, что ей нужно услышать. То, что Софи попросту необходимо. «Но откуда ему знать?», – спросила сама себя Софи, и тут же нашла ответ. «Потому что он чувствует то же самое. И мне нужно сказать ему что-то похожее».
Они должны были оказаться разными. Она – горячая река, он – тлеющий в костре уголь. Софи и Деми появились на свет для того, чтобы быть разными, но новый мир сравнял всё старое, чтобы без лишней публики люди наконец смогли стать настоящими. На чистом холсте лучше всего видны краски. Софи тут же вспомнила о Лили. Эти слова точно бы ей понравились. Уголки губ Софи приподнялись. «Рассказать бы Лили обо всём, что случилось с тех пор, как её забрали. Я смогу описать ей каждое Кольцо по памяти».
– Ты улыбаешься, – прошептал Деми, сделав очередной шаг ей на встречу. Его чёрные глаза заблестели и вспыхнули странным огнём. Софи случайно разворошила костёр.
– После слёз нужно восстановить баланс. Слишком долго я жила без всего этого. – Она провела ладонями по лицу и попыталась смыть прилипшие к ней эмоции. Но убирать было нечего. Ни одного намёка на маску, лишь живая обнажённая кожа. – Не представляю, как ты справляешься с улыбками. Сейчас это должно быть невыносимо.
– Меня этому долго учили. И ты навряд ли поймёшь, улыбаюсь я притворно или по-настоящему. Это не лучшая из моих черт, но явно отличительная.
Вдруг его лицо стало таким спокойным, что на нём проступила извечная грусть. Она всегда шла от глаз сначала к сведённым бровям, а затем дрожащим губам. Но даже становясь собственным призраком, Деми никогда не был безликим. В нём всегда что-то было. Нечто большее, о чём они оба наверняка знали, вот только Софи никак не могла вспомнить, где видела точно такие же глаза.
– Хочешь сказать, что отлично умеешь играть какие угодно роли? Звучит очень по-детски. – Софи, сама того не замечая, продолжала улыбаться. Владеть с собственным телом становилось всё сложней.
– Потому что с детства я этим и занимаюсь.
Деми замолчал, и Софи тоже. Выдержка. У них обоих её было сверх меры, но Софи сама её в себе воспитала. Деми же стал пленником сдержанности ещё с ранних лет. Иначе ему было не справиться. «Иначе такому, как он, просто не выжить».
– Не притворяйся рядом со мной. В этом нет смысла. – Софи протянула ему его же ладонь. Деми взглянул на неё и заметил, как отпечатки от руля велосипеда между пальцами превратились в мозоли. – Я никогда не знала тебя, и мне не с чем сравнивать. Веди себя так, как хочешь, просто иногда осматривай моё плечо, чтобы я не умерла раньше времени. Мы начнём всё с начала. С чистого листа. Без публики и очевидцев. Теперь всё зависит только от нас. От твоего мягкого сердца и тяжести моего кулака.
– Точнее, от твоей силы духа и всех моих слабостей.
– Наших. – Софи подняла руку, и Деми тут же пожал её. «Третий уговор? Так скоро». – Наших общих слабостей. Потому что там, где ты знаешь больше, я полнейший бездарь.
– И обо всём том, чем владеешь ты, я боюсь и подумать.
Кали вновь успела обрушиться на землю. Её тонкие пальцы молниями разорвали тучи, а взгляд опустился к земле. Могучая и всеобъемлющая она вновь застала их разговор и превратила его в обещание. Быть смелее. Искреннее. Решительней. Быть самими собой.
