Наша старенькая, почти засохшая слива, тоже расцвела! Даже она! Вот не ожидали! На другой клумбе, метрах в двадцати от меня, появились оранжевые цветы, сильные, яркие… Опять не знаю, что это за цветы, опять позор…
Я сделал шаг в их сторону и замер: прямо передо мной, в воздухе, непонятно откуда взявшись, повисла большая, жёлто-зелёная стрекоза с прозрачными, как бы стеклянными, выпуклыми глазами, переливающимися всеми цветами радуги! Помню цвета – изумрудный, золотой, медный, фиолетовый… Мелькают в памяти ещё какие-то цвета, но боюсь, я их выдумал, от восхищения…
Чудо! Речная стрекоза висит в шаге от меня, в хрустальном сиянии своих неутомимых крылышек! Повисела секунды три – и… раз! И исчезла! Так же стремительно, как и появилась. Странно, боком умчалась в свою жизнь… Словно ветром её унесло…
Я стоял, и никак не мог понять: тридцать лет я не видел леса, не гулял по полю, не купался в речке, не собирал грибы, не загорал. Стрекозу тридцать лет не видел! Увидел и обрадовался, как ребёнок! Почти до слёз! Как это всё могло произойти?!
Но, конечно, есть ответ: тридцать лет назад мне нужно было перейти маленький мостик, и спокойно идти по жизни дальше… Я собирался это сделать, но тут чья-то мягкая рука, пахнущая ландышем, обняла меня и повела в противоположную сторону. Ласковый голос убеждал: пойдём, там будет лучше… Большие, карие, глаза смотрели нежно и преданно…
Очнулся я в больничной палате, изуродованный с головы до ног.
А Невежество (это было, конечно, оно) растерянно стояло рядом и протягивало мне пирожок с капустой…
Так я, практически на всю жизнь, оказался заперт в своей комнате, и с ужасом часто думаю, что бессмертное Невежество, в миллиардном своём исчислении, бродит по Земле, улыбаясь встречным ласковой, умиротворяющей улыбкой.
Или, где-то на полянке, среди цветов и трав, весело делает экспериментально – ускоренные трепанации черепа кривым, ржавым и грязным от крови, плотницким топором!
1997год. Москва. Лето. Мы справляем день рождения моего однокурсника по консерватории Саши Шварца. Ему стукнуло 49.
Все идет очень хорошо. Стол, разумеется, отличный. Шварц опытен. Он знает куда нужно съездить, что бы купить свежую семгу и икру. Вино итальянское, коньяк французский. Рита, жена Сашки, приготовила вкуснейшую грузинскую еду. Но главное не это! Главное – прилетел из Бостона Гриша Шварц, брат Сашки! Шесть лет назад он, по приглашению, поступил на службу в какую – то компьютерную бостонскую фирму, быстро занял солидное положение, и теперь у него трехэтажная квартира, страховка, хорошая зарплата, и чудесная зеленая лужайка у дома, где он с друзьями жарит мясо, и отмечает все американские праздники. Дочери его учатся в музыкальном колледже имени Чарльза Айвза и очень довольны жизнью. Педагоги у них – все лауреаты международных конкурсов. Так что перспективы юным пианисткам мерещатся самые радужные. И это обоснованно -девочки очень музыкальны.
Рядом с Гришей сидит тринадцатилетний сын Саши, Мишка… Он только что вернулся из Питера, где продул в игорном доме две тысячи баксов, полученные на телевидении. Отец и мать чуть не сошли с ума от его раскованности, но сейчас успокоились и сияют счастьем. А Мишка притворился самым тихим, самым скромным, самым послушным мальчиком на свете, но иногда его глазки вспыхивают таким ярким, и интриганским огоньком, что за папу и маму становится страшно…
