– Леля, спокойствие, спокойствие! Я уже тут!
Леля думала, что ей показалось. Она была в Такамагахаре не так уж долго, но за родной речью из Нави уже успела соскучиться. Поэтому не ожидала так скоро услышать ее. Пускай и от Черта – даже он лучше, чем японский язык повсюду.
Лишь когда сознание чуть прояснилось, Леля сложила два и два. А затем чуть повернула голову, и поняла, что не ошиблась. Ей не мерещилась ни навья речь, ни Черт. Он был здесь. В Такамагахаре. К счастью, не с Лелей в клетке, а в коридоре.
– Черт! – воскликнула она, но не ругаясь, а наоборот. – Чертик! Чертичек! Ты здесь!..
– Ну все, все, – пробурчал Черт. – Я тут. Не надо меня звать – дергаюсь каждый раз.
Казалось, он смутился. Но Леля знала: он не способен на это чисто физически. Так что продолжала лепетать что-то про Чертика-Чертилу, которого она любит больше жизни.
– Нимфея сказала, что ты пошла в Такамагахару. Но я не думал, что из всех храмов здесь, ты выбрала поселиться в темнице… Вообще меня повело сюда еще на «осточертело» от Шинигами. Но не перекинуло. А потом ты так смачно ругнулась, что я все-таки прыгнул.
– Чертичек… – продолжала Леля, чувствуя, что сдают последние нервы.
Черт понял, что на внятный диалог Леля сейчас не способна. Поэтому он умолк и отошел на шаг, чтобы осмотреть место Лелиного заключения. Она, испугавшись, потянулась к нему сквозь прутья. Черт шарахнулся еще дальше.
– Леля, ты меня пугаешь, – сказал он. – Хотя все должно быть наоборот.
Леля сумела лишь похныкать – и то, не в ответ ему, а просто так.
– Хорошо, что ты чертыхнулась, когда стояла не в глубине камеры, а у решетки. А то мы бы сейчас вдвоем с тобой тусовались в клетке.
Тут к Леле наконец-то вернулась возможность соображать.
– Выпусти меня отсюда! – воскликнула она, но шепотом, памятуя, что екаи еще здесь, в коридоре.
– Мы можем просто взяться за руки, и дождаться, когда кто-нибудь в Яви чертыхнется. Тогда я туда отправлюсь, а вместо со мной и ты. Потом сама переместишься к Догоде. Либо со мной пойдешь в Навь, когда я освобожусь.
Черт протянул руку с черными, острыми ногтями. Но Леля лишь глянула на нее.
– Я не могу так просто уйти. Я… заключила сделку.
– Только не говори, что с богом смерти!
– Я заключила сделку с богом смерти, – сказала Леля, не понимая, чего ей стыдиться.
– Я все слышу, – отозвался Шинигами.
– Здравствуйте, – кивнул ему Черт и снова повернулся к Леле, потрусив ладонью, которую так и держал вытянутой. – Хватайся скорее. Вполне вероятно, что я исчезну через мгновение.
У Лели замерло сердце. Прошло мгновение. Но Черт так и стоял, глядя на Лелю своими темными глазами и протягивая ей руку.
– Вызволи меня из клетки. А дальше я сама.
Черт поджал губы, показывая, как он не доволен решимостью Лели. Чтобы снова продемонстрировать ее Черту, Леля схватилась за ручку двери в решетчатой стене и несколько раз нажала на нее. Та ожидаемо не поддалась. Тогда она выразительно глянула на Черта и тот заговорил:
– Как только я тебя выпущу, тебя сразу посадят обратно. И снова меня призвать ты не сможешь… скорее всего. На не искреннее чертыханье я не отзываюсь. К тому же вряд ли я смогу открыть эту дверь, раз ты не можешь.
С последними словами Черт положил ладонь на ручку, нажал на нее, и та… поддалась. Скрипнули, отворяясь, решетчатые двери Лелиной клетки. Однако, на них никто не смотрел.
Черт уставился на Лелю, Леля на Черта, а все остальные – на них двоих. Пару секунд стояла тишина. А потом Леля спросила:
