– Вот сюда, – Макеев ткнул пальцем в плакат.
– Это Куба, – сказала блондиночка, тщательно пряча настороженность, вызванную непонятным посетителем.
– Отлично! – с энтузиазмом воскликнул Макеев. – Давайте до Гаваны.
Блондиночка занесла наманикюренные пальчики над клавиатурой и, все еще колеблясь, сказала:
– Двенадцать часов лету.
– Вот и славно! – Энтузиазм Макеева продолжал бурлить. – Наконец-то высплюсь.
– Желаемую дату, пожалуйста.
– На ближайший рейс.
Глаза блондинки округлились, она оглянулась, выискивая охрану.
– Да вы не волнуйтесь, девушка, – успокоил Макеев. – Я не псих. Просто очень устал и хочу отдохнуть. Деньги есть, – он выложил на стойку пачку пластиковых карт.
Вид верхней, платиновой «Визы» с аэрофлотовским логотипом, подействовал на блондинку успокаивающе. Пальчики с парой скромных колец забегали по клавиатуре.
– Да, билеты есть. Рейс сегодня, в 22.30, прилет в 15.25 по местному времени. Аэропорт Хосе Марти.
– Устраивает. Один билет, пожалуйста. Бизнес-класс.
– Стоимость двести тысяч семьсот тридцать девять рублей.
– И это устраивает, – весело откликнулся Макеев. Мысль о том, что уже завтра он воочию увидит белый песок, привела его в телячий восторг.
Блондинка облегченно перевела дух только, когда терминал высветил: «Покупка совершена, извлеките карту». Распечатала билет и уже совсем другим тоном предложила:
– Давайте я вас и зарегистрирую заодно.
– Будьте так любезны, – согласился Макеев и был награжден долгим томным взглядом.
Поскольку его и фемину разделял надежный барьер из пластика под дерево, Макеев позволил себе подмигнуть. Блондинка зарделась.
Далее по сценарию требовалось выяснить имя прелестницы и посулить авансы, но искомая регистрация была уже готова, и Макеев пренебрег обычаями.
Закрывая за собой дверь, Макеев услышал разочарованный вздох.
– Лечу на Кубу! – Макеев помахал распечаткой перед носом Исфандияр-ака. – На тебя билета не брал, извини. Если хочешь, проникай в самолет при помощи своих подсознательных штучек. Короче, бывай, если больше не увидимся. Я на паспортный контроль.
Контроль Макеев проходил в одиночестве. Металлоискатель тоже. И в зале вылета сколь он ни крутил головой, нигде не видел потрепанного полосатого халата.
«Неужели я выздоровел?» Макеев не понимал, радоваться ли ему неожиданно приобретенной свободе или же пугаться столь же внезапному одиночеству. Ничего не решив, он на всякий случай купил в «Дьюти-фри» бутылку «Чиваса».
У гейта, подавая посадочный талон еще одной упругой фемине, на этот раз брюнетке, он вдруг ужаснулся.
«Как же я буду – один?» – пронзила горькая мысль.
Фемина ослепительно улыбнулась, отдала корешок посадочного и жестом указала на выход.
Спотыкаясь, Макеев потрусил по рукаву.
«Один… на Кубу… без багажа… жене не сказал… Козихина не предупредил… машину бросил…». Мысли скакали, как зайцы.
Макеев был готов повернуть, и повернул бы, если не поток пассажиров. Не сумев пройти против течения, Макеев был буквально внесен в аэробус.
И о чудо! Через проход от его места, невозмутимо восседал Исфандияр-ака. Большего облегчения Макеев в жизни не испытывал.
– Добрался все-таки! – с глупой улыбкой воскликнул он.
– Рановато радуетесь, – сказал сосед Макеева. – До самолета мы добрались, а до Гаваны еще двенадцать часов. Сдохнуть можно.
– Часто летаете? – спросил Макеев, оглядывая собеседника.
Молодой мордатый парень в яркой гавайке и бермудах. И когда только успел переодеться? Макееву стало неудобно за свой темный костюм. Как похоронных дел мастер.
