– Конечно, знаю! Я провожу.
Через зал ожидания парень вел Макеева, держа за полу пиджака, видимо, боялся, что добычу перебьют более шустрые собратья.
Макеев не возражал. Несмотря на адову жару, на то, что он спал всего несколько часов, сидя и пьяный, Макеев чувствовал себя бодрым, как никогда. Как пятнадцать лет скинул. Вот что значит отвязаться от Козихина и его полу-уголовных штучек. Принцип «трабахо но!» начал действовать.
Когда вышли на улицу, Макееву показалось, что он угодил в духовку. Чертыхаясь, стянул пиджак – парень в это время держался за его брючину – и порадовался, что утром надел демисезонные туфли, а не зимние, на меху, ботинки.
Потом они довольно долго шли вдоль забора, обходя здание аэропорта, и наконец остановились около металлического контейнера, с каких в девяностые в Москве торговали на вещевых рынках.
Если на улице был ад, то внутри контейнера – горнило той самой печки, что предназначалась для самых закоренелых грешников.
Появившийся мужчина, негро, моментально оценил ситуацию и крикнул вглубь контейнера:
– Тойя, принеси рубашки и шорты.
Девица, соблазнительная мулатка-шоколадка, покачивая как верхним, так и нижним бюстом, вынесла груду пестрой одежды.
– Мистер зайти внутрь? – по-английски спросил негр.
– О нет, – по-испански отказался Макеев. – Я внутри сварюсь.
Негр громко расхохотался, показав полный рот отличных белых зубов.
– Сеньор говорит по-испански! Отлично! Начнем с рубашки. Как вам такая?
В воздухе взлетело что-то голубовато-белое.
Макеев сбросил пропотевшую рубашку и облачился в тонкую прохладную ткань.
– Рerfectamente! Беру.
– Muy bien. Теперь шорты. Смотрите, это настоящие американские шорты, – и негр ухватился за макеевскую ширинку.
Шокированный, Макеев не успел рта открыть, как негр стянул его брюки до колен и протянул шорты цвета хаки. Его улыбка была настолько дружелюбной, что Макеев, чертыхаясь, переоделся. Посмотрел на свои бледные волосатые ноги в длинных черных носках и вздохнул.
– Сеньор великолепно выглядит! – воскликнула шоколадка.
Макеев подозрительно покосился: издевается? Но в глазах девушки светилось только искреннее восхищение.
– Я все беру, а это, – он протянул негру вещи, – заверните в пакет.
Негр принял рубашку и брюки, с завистью поглядел на туфли и сказал:
– Я могу их купить. Дам хорошую цену.
– Отдай ему за просто так, – неожиданно сказал Исфандияр-ака, стоявший, как обычно, за левым плечом Макеева.
– С ума сошел? Ты знаешь, сколько стоят эти туфли?
– Сейчас они тебе не нужны, а потом ты сможешь купить еще. А он никогда не купит.
– Ну знаешь ли, – пробормотал Макеев, нагибаясь за туфлями.
– Сколько ты за них дашь? – спросил он у негра, выпрямляясь с туфлями в руках.
– Сто долларов!
На лице негра отобразился целый водопад чувств. Тут было и страстное желание получить туфли, и сознание того, что чудес не бывает.
– Даже сто пятьдесят, – добавил он упавшим голосом.
Макеев пренебрежительно хмыкнул, но Исфандияр-ака пихнул его в бок.
– Не жмотись.
– Тебе легко распоряжаться чужими вещами, – сварливо ответил Макеев.
Негр не сводил с него умоляющих, черных, как кофе, глаз, и Макеев внезапно растрогался.
– Ладно, амиго, бери все за сто пятьдесят. И туфли, и рубашку, и брюки. И пиджак нахрен забирай.
Силы небесные, что приключилось с негром! Лицо стало совсем пепельным, Макеев испугался, что его хватил удар. Однако негр очнулся и принялся споро запихивать вещи в пакет, приговаривая:
