Читать онлайн Гоар Маркосян-Каспер - В Микенах, златом обильных

Над Микенами занимался рассвет. День обещал быть таким же сухим и жарким, как предыдущие, несмотря на столь ранний час, в комнате было нечем дышать, и это здесь, на холме, каково же внизу, в городских домах… Хотя кто знает, потому ли ей тяжело дышится, что ночь выпала знойная… Клитемнестра повернулась на спину, откинула покрывало, обнажив разгоряченное тело и подставив его легким касаниям предутренней прохлады, проникавшей в окно и иногда достигавшей кровати… Тяжело дышится и не спится… Она упрямо не открывала глаз, но сон не шел, и в конце концов она позволила векам подняться. Время текло медленно и тягуче, как из опрокинутой амфоры вытекает мед, а она все лежала, глядя в полумрак. Постепенно на светлеющих стенах проступили росписи, на которых ловкий художник изобразил подвиги Персея, напротив, куда был направлен ее неподвижный взор, он нарисовал свадьбу Персея с Андромедой, а повернув голову направо, она увидела бы, как герой расправляется с морским чудовищем, но она головы не поворачивала, к чему, она и так знала все эти картины до последней малой черточки, подвиги основателя Микен украшали чуть ли не каждое помещение дворца, Пелопиды гордились ими так, словно род Персеев не пресекся, а продолжался в них… Послышались тихие шаги, замерли у двери. Прислушивается. Кажется, этот человек вовсе никогда не спит. Это качество Менетия вызывало у Клитемнестры чувство двойственное, с одной стороны, она его одобряла, всегда на службе, что достойно похвалы и награды, но, с другой, пробуждало невольные смутные подозрения, бессонный страж денно и нощно охраняет от врага, да, но кто ему мешает обратить оружие против тебя, когда ты спишь, а он бдит… Впрочем, Менетия это не касалось, в его преданности она была уверена… Клитемнестра протянула руку и бесцеремонно ткнула Эгисфа острым пальцем в спину. Тот слегка пошевелился.

– Вставай, – шепнула она. – Менетий за дверью.

– Ну и что? – пробормотал Эгисф сонно.

– Я не хочу, чтобы он видел тебя в моей постели.

– Сколь неожиданным будет это открытие для бедняги!..

– Все равно не хочу. Выметайся, – скомандовала Клитемнестра.

– Да куда я так вдруг денусь? Не под кровать же мне лезть.

– За изголовье.

Эгисф вздохнул, но повиновался, кряхтя, сполз с постели и спрятался за высоким резным отделанным слоновой костью изголовьем. Клитемнестра притянула его подушку к себе, сунула за спину, сгребла второе покрывало, скинула кучкой на мозаичный пол, села в постели и прикрылась, не полностью, конечно, круглые, все еще красивые плечи оставила обнаженными.

– Менетий, – позвала она негромко. – Входи.

Тот осторожно приоткрыл дверь, проскользнул внутрь и стал у стены в ожидании ее вопросов. Клитемнестра не спешила заговорить, а некоторое время рассматривала его статную фигуру, черную курчавую бородку, из которой выглядывали по-молодому яркие и полные губы, умные темные глаза под нависшими низко густыми бровями, чистый, без морщин, лоб.

– Ну что? – спросила она наконец.

– Слухи оказались верными, госпожа.

– Значит, сигнальный огонь не лгал, – протянула она задумчиво.

– Не лгал.

Ну да, с чего бы ему лгать? Хотя, по правде говоря, в глубине души она питала на это упорную и небезосновательную, как ей казалось, надежду, в конце концов, на столь длинном, ибо пламени, зажженному на Иде, следовало повториться многократно, пути могло случиться всякое, что если коринфских наблюдателей обманул лесной пожар на Лемносе, либо костер на Кифероне развели не дозорные, а охотники или пастухи… Но нет, не случилось…

– Итак? – спросила она.

– Корабли твоего царственного супруга вчера вечером бросили якоря у берегов Арголиды. Завтра Агамемнон будет здесь.

– Завтра? – удивилась Клитемнестра. – Неужто от моря до Микен так далеко, что надо добираться добрых два дня?

– Надо еще сгрузить с судов добычу, уложить ее в повозки и прочее.

– И Агамемнон не мог поручить хозяйственную работу кому-нибудь другому, а сам поспешить по дворец, в объятья столь давно покинутой жены? – произнесла Клитемнестра саркастически.

– Супруг твой, царица, как всем известно, рачительный хозяин и своего не упустит, – заметил Менетий мягко. – Трофеи слишком богаты, чтобы положиться на кого бы то ни было в вопросе их размещения и доставки.

– Проще говоря, сохранности, – усмехнулась Клитемнестра. – Возможно, он и прав, в такое уж мы живем время, народ вороват, стоит отвернуться, и ценности тут же поменяют владельца. Так, значит, добыча действительно велика?

– Чрезвычайно, – ответил Менетий кратко.

– А золото Приама? – поинтересовалась Клитемнестра небрежно. – Удалось ли Агамемнону завладеть хваленым золотом Приама, или пришлось делиться со всякими голоштанными царьками вроде Одиссея?

– Этого я не знаю, однако он завладел кое-чем другим, что Приам ценил не менее пресловутого золота.

– И что это за сокровище?

– Дочь властителя Трои Кассандра.

– Скажите-ка, – протянула Клитемнестра.

– Я должен предупредить тебя, госпожа, – начал Менетий решительно. – Я покрутился по твоему приказанию среди новоприбывших, и, сумев остаться неузнанным, подслушал разговоры, которые они неосторожно вели. Агамемнон, по слухам, увлечен пленницей сверх всякой меры, он присвоил девицу при разделе добычи, отказав в ней многим прославленным воинам… Последнее, впрочем, неудивительно, не он ли отобрал у Ахилла Брисеиду, что послужило в итоге причиной гибели Патрокла, воителя, полного всяческих достоинств, кроме разве что одного – умения трезво оценить свои силы, без чего он чуточку зарвался, вступив в заранее проигранный бой с Гектором… Однако же все это уже дела минувших дней…

– Вот именно, – сказала Клитемнестра сухо. – Ты верный слуга, но с годами стал несколько болтлив. Ближе к делу! Говоришь, Агамемнон отбил красотку у разгоряченной битвой солдатни?

– Можно сказать и так.

– Стало быть, она хороша собой?

– Ослепительно прекрасна. Так, во всяком случае, говорят. Настолько, что некогда сам Аполлон увивался подле нее, даже наделил в порыве восторга даром пророчества. И тем не менее девица ему в благосклонности своей отказала…

– Отказала богу?! – послышался скрипучий голос Эгисфа.

Клитемнестра даже дернулась, увидев, как тот спокойно выходит из-за изголовья, хорошо хоть не голый, хотя вид у него был совершенно дурацкий, закутался по горло в покрывало с кровати, подобрал, видно, с пола, когда, она даже не заметила. Она хотела было возмутиться, но сдержалась, все лучше, чем устраивать ссору при Менетии.

– Что ты видишь в этом удивительного? – сказала она с вызовом. – Чем стать минутной пассией ветреного повесы, не лучше ли сохранить целомудрие для будущего супруга?

– Быть может, будучи пророчицей, она предвидела встречу с твоим мужем? – съязвил Эгисф.

– И однако сохранить целомудрие ей не удалось, – сообщил Менетий примирительным тоном. – Аякс Оилеид в дыму пожар, под грохот рушащихся стен Илиона и вопли убиваемых изнасиловал бедняжку прямо у алтаря Афины, где она пыталась искать защиты.

– Аякс? Этот самодовольный хвастун, ни в чем не знающий удержу?! – бросила Клитемнестра презрительно.

– Но воин неплохой, – возразил Эгисф.

– Допустим, – не стала спорить Клитемнестра. – Почему же он не пытался удержать добычу?

– Ему было не до того, – объяснил Менетий. – Прочие воины чуть не убили его за святотатство. Совершить такое у алтаря самой Афины, покровительницы ахейского войска!..

– В любом случае, Агамемнону повезло, – констатировала Клитемнестра. – Не пришлось за красотку сражаться. Говоришь, она еще и пророчица?.. Погоди, я что-то припоминаю. Не та ли это безумная, что металась среди толпы, приветствовавшей деревянного коня, и чуть не погубила все предприятие Одиссея, да и самого Одиссея впридачу?

– На самом деле она вовсе не безумна. Аполлон, обиженный отказом, сделал так, чтобы ей никто не верил, потому троянцы и не приняли ее предсказаний всерьез.

– И теперь, наверно, рвут себе волосы на голове.

– Если у них осталось что и на чем рвать! – вставил Эгисф.

Клитемнестра на остроту не отреагировала.

– Что ж, мне все понятно, – сказала она задумчиво. – Отчет наиполнейший.

Менетий заколебался, но после короткой паузы все же решился заговорить.

– Умоляю, госпожа, будь осторожна, – сказал он более пылко, чем приличествовало слуге, пусть и доверенному. – Воины болтали о том, о сем, и, между прочим, сплетничали, что Агамемнон намеревается тебя отринуть и сделать царицей Кассандру.

Клитемнестра лениво махнула рукой.

– Не беспокойся. Поди вели согреть воды, я хочу помыться. И вызови портниху, авось она успеет до завтра сшить мне наряд, достойный такого дня, негоже встречать ниспровергателя Трои в старом платье… Да, о встрече!.. Пусть на стене все время стоит дозорный, чтобы доложить мне, когда колесница Агамемнона будет на подъезде к Акрополю. Вели украсить венками и гирляндами ворота. Проверь, сколько у нас пурпурной ткани, я хочу, чтобы всю лестницу устлали пурпуром, снизу доверху… Ну и следует распорядиться, чтобы жители Микен вышли к дороге с цветами, дабы бросать их под колеса с криками восторга.

– Это им и так подскажет чувство! – заметил Менетий.

Клитемнестра поглядела на него насмешливо.

– Ошибаешься. Восторг и гнев толпы надо умело созидать! – сказала она наставительно. – Займись.

– Слушаюсь!

Менетий выскользнул в дверь так же неслышно, как вошел, не преминув перед выходом бросить в сторону Эгисфа настороженный взгляд.

Клитемнестра поглядела туда же сердито.

– Чего ради ты вылез? – осведомилась она. – Я ведь тебе сказала, что не хочу…

– Чтобы Менетий застал меня в твоей постели, – перебил ее тот. – Так он и не застал!

Клитемнестра поморщилась, но спорить дальше не стала, не до того было.

– Ну и как тебе нравится эта история? – спросила она. – Я имею в виду красавицу Кассандру.

– Добра нам это не сулит, – изрек Эгисф напыщенно.

– Совсем напротив! – возразила Клитемнестра. – Теперь, вооруженная сведениями, доставленными мне верным Менетием, я первая пойду в атаку и заставлю Агамемнона оправдываться, тогда ему станет не до того, чтобы интересоваться моими прегрешениями.

Эгисф покачал головой.

– Напрасные надежды! Вряд ли найдется в Микенах, да и всей Арголиде человек, который об этих прегрешениях не слышал. Не успеет Агамемнон ступить на территорию города, как сплетни достигнут его ушей. Если уже не достигли.

– Ты полагаешь, кто-нибудь посмеет указать славному герою и доблестному мужу на ветвистые рога, торчащие из его лаврового венка? – спросила Клитемнестра. – Да он тут же выхватит меч и укоротит язык посягнувшему на его величие! Он суетен и тщеславен и не позволит омрачить себе триумф. И никто из слуг, которые отлично знают его характер, не решится это сделать.