Читать онлайн Гоар Маркосян-Каспер - Пенелопа пускается в путь

Моей сестре, единственной и любимой

Если праздные люди почему-либо покидают свою родину и отправляются за границу, то это объясняется одной из следующих общих причин:

Немощами тела,

Слабостью ума или

Неотложной необходимостью

Лоренс Стерн «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии»

Пенелопа пускается в путь… Да, именно так. Уместнее, впрочем, было бы назвать сию акцию паломничеством, но в то скорее отправляются, нежели пускаются, а «о» совсем другая буква, и предложение звучит не столь презентабельно (будто дурацкого предлога мало, но от того никак не отделаешься, не переходить же на телеграфный стиль), правда, паломничество можно еще предпринять (и даже избавиться от предлога), но тут уже появляется привкус индустриализации, пахнет промышленностью, и хотя в наше благочестивое время… да-да, именно благочестивое, если в чести иное благо, это дела не меняет, поклонение некому тельцу или неопределенной субстанции, меняющей в зависимости от того, с какой стороны света поглядеть, облик и называющейся демократией, ничуть не менее ретиво, нежели служения в менее абстрактных, во всяком случае, по форме, храмах, крестово-купольных, пагодах, сооружениях, оснащенных минаретами, и прочая… хотя в наше время и паломничества стали частью индустрии, пусть не тяжело-легкой, а развлечений, однако… Однако что? А то, что нить повествования утеряна безвозвратно, и придется начать сначала. Подошла бы, несомненно, дефиниция «сентиментальное путешествие», правда, тут может обронить язвительное замечаньице sister, самопровозглашенная sorella, но ведь Стерн не американец, хоть и наглосакс, пардон, не совсем так… хоть и англосакс, но самый что ни на есть европеец, и никто иной, как Бальзак, неоднократно его поминал и даже добрым словом, в отличие от всех его прочих соотечественников… Итак? «Сентиментальное путешествие», это мы закавычим, нам чужого не надо, никакого плагиата, только цитаты с надлежащими сносками, примечаниями, комментариями, ага, «путешествие»… А почему не странствие? Сентиментальное странствие Пенелопы Папян по Франции, Италии и иным подобным… если что-то может быть подобно Франции и Италии, оно конечно, народ глядит в разные стороны, Анук вон восхищается греческими островами, правда, Францию с Италией выносит за все скобки, но есть и такие человечишки, что возьмут да и ляпнут: «Париж? Подумаешь, Париж! Таиланд куда интереснее. И вообще культурная столица мира ныне Нью-Йорк». Это они в американских газетах прочитали или по телевизору услышали. И поверили. Доверчив стал homo, не будем уточнять, какой, доверчив до умопомрачения, проведет журнальчик глянцевый или бульварная газетка опрос среди читателей, получит сорок или аж целых пятьдесят писем, определит на их основе лучшего в мире актера, художника и тому подобное, пропечатает на своих блестящих страницах, и готово, тут же пишущая братия разносит по странам и континентам ихнее постановление, а народ читает и на ус мотает, приятно ведь знать, кто на планетке первый, кто второй и далее… Вот и про Нью-Йорк прочли и едут, едут… И однако этот городишко еще не самая последняя дыра, похуже Таиланда, конечно, потому как там тепло и море, но для жизни, во всяком случае, временной, место пригодное, а ведь попадаются даже персонажи с таким сдвигом, что вместо Италии летают на Северный полюс или в Антарктиду распивать на Новый год шампанское с пингвинами… О черт! Лучше все же пуститься, хотя и это, в сущности, не вполне пристойно, ведь пускаются во все тяжкие… вот куда б хорошо податься за всякими литературными героями, гораздо увлекательнее, чем тащиться за богомольцами, да проматывать, увы, нечего, нет состояния, которое широким жестом рассыпать бы золотом по зеленому сукну, пьянствовать тоже не на что, да и ничего в этом приятного нет, одна головная боль, остается только развратничать, но и того воспитание не позволяет, армянское воспитание, да, а что делать, коли другого не дали… Ох, нелегкая это работа, похлеще, чем бегемота из болота тащить, с одной стороны, поддерживать в мужчинах ровное горение, с другой, не подрывать устои уж чересчур основательно, тем более при такой профессии, учительствовать в Ереване призваны, кажется, сплошные цезаревы жены… Больно ты суетишься, сестричка, сказала Анук в последний приезд, год, если не все два назад. Ну да, ей-то что, муженек ее до сих пор на руках носит, фигурально, конечно, а не буквально, потому как хоть и высок, но тонок, к тому же хворает радикулитом, а sister набрала уже полных шестьдесят кило, чем, правда, не очень гордится, но на диету тоже сесть не рвется, особенно, отказываться от сахара, для меня, говорит самонадеянно, голова, в отличие от большинства соседей по планете, не архитектурное излишество, а ей для работы нужна глюкоза, так что из рядов движения за всеобщую скелетизацию прошу меня исключить, не всем быть гипермоделями, в полтора человеческих роста мне уже не вырасти, косолапости не выработать, это, как и выворотность, надо с детства ковать у противобалетного станка, а уж из ног при ходьбе косички плести!.. так что пусть среди зарослей мыслящего тростника я буду скромной свеколкой, тем более что тростниковый сахарок, говорят, дороже и хуже… В любом случае, тростник, спагетти, свекла или даже картофелина, неважно, все равно носит, любит, по сторонам не глядит, нет нужды становиться в позы, мол, и мы не лыком шиты, двуликие мы неЯнусы, с одной стороны зайдешь – жена Цезаря… если забыть, что ту, в сущности, из мужнина дома поперли за не совсем достойное поведение… а с другой то ли Аспазия, то ли Фрина… живи себе спокойно, никаких тебе Сцилл и Харибд, открытое море… Ох-хо-хо!..

Пенелопа поерзала в малоудобном кресле, пошевелила слегка онемевшими пальчиками ног и осторожно, но решительно произвела рокировку в области нижних конечностей, игнорируя неодобрительный взгляд соседки, совсем еще девчонки, придерживавшей, однако, на худых коленках довольно увесистое дитя, наконец-то мирно задремавшее после продолжительной истерики, или как это у них, мамаш с младенцами, называется. Пенелопа строить куры ребенку, дабы завоевать расположение матери, не стала, поскольку, во-первых, она не любила подлизываться, да и ни к чему это было, пара часиков плечом к плечу и прощай навек, а обиженно поджатые губки можно и перетерпеть, во-вторых же, потому что ей неведомы были никакие куры кроме тех, которых не строят, а выводят из яиц, ими же произведенных, порочный (учитывая участие петуха, видимо?) круг, превращенный в философскую проблему, что лишний раз доказывает, насколько праздная (в значении а) это дисциплина, философия то бишь… И однако праздность (в значении б) – великое дело, не зря ведь несколько тысяч древних греков заложили фундамент целой цивилизации, правда, строить на фундаменте том принялись невесть что, как выразился Маяковский по другому поводу, «долой вашу любовь, долой ваше искусство, долой ваш строй, долой вашу религию», воздвигли Церковь, и понадобилось пятнадцать-двадцать столетий, пока по уголочкам опять завелись те же любовь, искусство, строй и иное вольнодумство… Ну а ныне не только стены трясутся, а и фундамент пошел трещинами, видимо, от динамиков, ох не зря античные механики в технику особо не углублялись, догадывались, как пить дать, чем кончится, мастерили себе игрушки и философствовали… И что интересно, теперь-то и игрушки собственноручно мастерить не надо, вместо рабов всякая техника-автоматика, кажется, вот оно, давайте, философы, плодитесь и размножайтесь, наверняка на пособие по безработице проживешь не хуже Зенона, не говоря уже о Диогене, ан нет, праздности все больше, а философов… И вообще все у них не так, безработных пруд пруди, а работать некому, волосы на голове рвут, придется, мол, скоро пенсионерам вкалывать, а то все рухнет… Театр абсурда, ей-богу… Не богу то есть, а… Анук в последние годы приладилась писать прозу, оно, конечно, счастливые стихов не наблюдают, и вот стала sister жаловаться, что сделавшиеся вмиг набожными издатели и редакторы истово переправляют в ее текстах строчные буквы на прописные, стоит нечаянно помянуть господа всуе, и тут же тебе сделают торжественно, как в церкви. После некоторых бесплодных дискуссий разозленная sister стала заменять спорные выражения на противоположные по форме, но схожие по содержанию, в конце концов и «о господи», и «черт побери» отражают душевные состояния примерно одинаковые и вполне взаимозаменяемы, однако второе, в отличие от первого, дает гарантию от неуместных в художественном тексте заглавных букв… Жаль только, «ей-богу» на соответствующий анто-синоним не заменишь…

Показались стюарды со своей машинерией, и Пенелопа бодро высвободила из зажима пластмассовую пластинку, именуемую на языке аэрофлота столиком… На-до мень-ше есть, произнесла она про себя с интонациями то ли нравоучительными, то ли гипнотическими, но сняла тем не менее с поставленного перед ней подносика крышку и вдумчиво изучила содержимое баночек и коробочек, поскольку утром удовольствовалась чашкой кофе с малюсеньким бутербродиком, да и тот был небрежно сооружен и неохотно проглочен, скорее, из чувства долга, нежели по потребности… Нда, не густо. Она с сомнением пошевелила пластмассовой вилочкой кучку холодных креветок, слегка смазанных майонезом, дабы изображать некий салат, и взялась за котлетку, утонувшую в соусе неведомого состава, возможно, даже из генетически модифицированной сои, последнее, впрочем, не ввергало ее в панику подобно погрязшей в интеллигентском экологическом кошмаре сестрице и примкнувшему к ней зятю, ну подумаешь, съел и мутировал, что такого, необязательно ведь, чтобы выросли ослиные уши, во времена Мидаса трансгенных продуктов наверняка не было, и вообще можно обрести какое-нибудь полезное качество, например, способность просачиваться сквозь замочные скважины… непонятно, правда, какой от этого прок, ведь даже если протечешь в, допустим, банковский сейф… ограбление банка преступлением счесть трудно, сказал же некий мудрец: поспеши ограбить банк, пока он сам тебя не ограбил… но даже если протечь, то вытечешь обратно все равно с пустыми руками, грошики-то пока не трансгенные… К тому же Анук толковала не об ослиных ушах или замочных скважинах, нет, она с пеной у рта утверждала, что эпидемия ожирения, захлестнувшая в последние годы Америку, инспирирована трансгенной пищей… Да… Доказательств у sister, конечно, никаких, но было бы неприятно, если б она вдруг попала в точку, так что… Впрочем, соус уже иссяк, исчез, переправился в Пенелопин желудок, и дальнейшее обсуждение проблемы утратило всякий смысл, потому Пенелопа отхлебнула кофе и подумала, не помочь ли соседке, но та уже ловко управлялась с завтраком одной рукой, пристроив поднос прямо на боку задремавшего дитяти.

Когда выпотрошенную посуду унесли, Пенелопа снова поерзала, утвердилась в кресле поудобнее и взглянула на часы. До посадки оставалось еще порядочно. И почему бы не смежить вежды хотя бы на сорок минут или пятьдесят, а то и все семьдесят, время полета нынче принято указывать с хорошим запасцем, страхуясь таким образом от опозданий. Лучше перебдеть, чем недобдеть, как говаривал один бывший поклонник, вечно являвшийся на свидания с опережением на четверть часа и потому имевший к приходу Пенелопы вид неизменно потрепанный и измученный, что пробуждало в ней беспричинное – не может ведь человек, тем более женщина, всюду поспевать вовремя, беспричинное, но нервирующее чувство вины, почему и поклонник был в итоге отставлен и забыт… Смежить. Вежды. Тем более, что выспаться сегодня не удалось и не только по причине раннего рейса… и почему это все рейсы стали либо ранними, либо поздними, куда-то подевались все удобные, можно подумать, в аэропортах завели непомерной длины обеденные перерывы. Или… как это?.. Фиесту? То-ре-адор, сме-лее-е!.. Да? Нет, сиесту! Все смешалось в доме Облонских, в смысле, понятно где, спросонок и не то спутаешь. Ибо так уж неудачно вышло, что большую часть ночи пришлось провести на свадьбе, пропустить которую было ну никак невозможно. Да, дожили, уже племянницы замуж выходят! Не родные, правда… Свадебка получилась уникальная, из разряда «нарочно не придумаешь». Когда неукоснительно соблюдавшая разработанное накануне расписание Пенелопа – а программа предусматривалась насыщенная, прямо как на симпозиуме или в групповой турпоездке, в три часа явление жениха со товарищи пред светлые очи окруженной положенными родственниками невесты, в пять загс, в шесть венчание, в семь банкетный зал – так вот, когда Пенелопа, которой надлежало непременно присутствовать на первой же стадии, дабы заполнить пустовавшую нишу, ибо разбросанные по просторам Вселенной… простите, всего лишь скромного маленького земного шара ближайшие родственники оставили после себя почти космический вакуум, усугубленный еще и тем, что папа Генрих прихворнул, и Клара решилась его покинуть лишь на пару часиков, по срокам совпадавших, естественно, с банкетными, повторяем, когда Пенелопа, подгоняемая назойливым чувством долга и заморосившим ни с того, ни с сего дождем и потому мчавшаяся на всех парах, без пяти три влетела в подъезд, одолела одним махом три этажа и вонзила палец в кнопку неработавшего уже лет двадцать звонка… о чем она, правда, вспомнила быстро и замолотила в дверь кулачком… ей открыл племянник, родной брат вышеуказанной невесты, обряженный в тренировочные штаны и старый свитер, и уронил трагически: