Я не могла встретиться в таком виде с Богом.
Мне нужно было одеться подобающим образом. Так, как одеваются женщины, за пределами соблазнительных танцев и развлечений.
Это было глупо, но мне хотелось иметь с собой платья. Пышные юбки и лифы на косточках, ботинки на шнуровке и чулки.
Учитывая, где я жила и как мало зарабатывала, мои платья не были впечатляющими. Бедность холопства заставила нас облачаться в тусклые оттенки старого пергамента и выцветшие голубые тона, на которых виднелись далекие пятна, оставшиеся очень давно. Но любое из этих потертых платьев сделало бы для меня в этой камере две вещи – избавило бы меня от нервов, связанных с тем, как ужасно я буду выглядеть в глазах Бога, а также согрело бы меня достаточно, чтобы мои зубы перестали стучать.
Я пробыла в камере несколько часов, прежде чем кто-то пришел отвлечь меня от холода. Когда они это сделали, я почти не знала, чего ожидать. По ступеням, из мягкого дерева, тихо послышались шаги. Я сосредоточила взгляд на узком проходе, который изгибался ко мне.
Каспар спускался в свете слабых фонарей.
Он совсем не выглядел так, будто участвовал в драке или погоне. Его черное пальто до талии плотно облегало его худощавое тело, застегнутое на белые жемчужные пуговицы. Кем бы ни был его Бог, он не жалел средств на роскошь. Это я могла сказать по его синему пальто и отглаженным штанам, края которых были заправлены в ботинки с серебряными шнурками.
Мой голос был прерывистым. «Где Мила?»
Пока я теряла и приходила в сознание, когда меня вели к лодке, я вспомнила, как Милу тащили за мной. Я вспомнила ее крики.
Каспар остановился у решетки, темно-оранжевый свет фонарей осветил его лицо. Теплота, которая была вокруг него, на вечернице, до того, как все пошло наперекосяк, все еще оставалась в его янтарных глазах. Сейчас, он не смотрел на меня с враждебностью, несмотря на то, что я украла его силу, но благоговение исчезло из его взгляда.
Теперь, когда я знала, кем он был, его ленивая угрожающая натура казалась такой неуловимой. Но, она была там. «С Милой все в порядке», – сказал он, наконец. Я заметила, что его руки были в перчатках. Он схватился за разъедающую соль перекладину, когда наклонился ближе ко мне. Не то, чтобы это принесло большую пользу. Меня посадили в центре камеры. Ноющий холод пробрался до моих костей, и я не была уверена, что смогу пошевелиться, если даже он откроет дверь и позволит мне выбежать на свободу.
«Я не об этом спросила», – сказала я с вызовом в голосе.
По крайней мере, я попыталась придать своему голосу немного чувственности, но он был надломлен. Я не сделала ни одного глотка воды с самой вечерни. В моем пересохшем рту остался только мощный привкус сикеры.
Он снова уклонился от моего вопроса. «Признаюсь, я удивлен, что твой первый вопрос касался ее местонахождения. Вы с Милой не были близки на празднике.» Кожа его перчатки скрипела, когда он переместил свой вес, позволяя фонарям осветить злобную ухмылку, застывшую на его лице. «Скажи мне, она часто крадет твоих мужчин?»
Иногда.
«Ты не был моим мужчиной», – выплюнула я. Однако, я плотнее закутался в одеяло.
«И она тебя не украла», – соврала я, пожав плечами. «Насколько я помню, это ты нас украл.»
«После того, как ты украла мою силу.» Улыбка Каспара блестела, как жемчуг в лунном свете. «Но мы дойдем с тобой до этого.»
Холодок пробежал по моей спине. Он имел в виду, что его Бог доберется до этого, со временем. Тот, кого я не смогу пережить. «Твоя подруга держит мою силу в своем теле. Я хочу вернуть ее обратно», – продолжал он «А пока, я не хочу держать тебя тут взаперти. Нам бы не хотелось, чтобы ты заболела или умерла раньше времени, не так ли? Мы находимся на тщательно охраняемом судне, посреди Темного моря. Тебе некуда бежать, маленькая воришка.»
