Его улыбка не дрогнула, но тьма завладела его глазами, и я внезапно, снова, оказалась на пирсе, глядя на некогда доброглазого Отрока, который зарубил мою маму мечом.
Мои пальцы сжались, а ногти глубоко впились в онемевшие ладони. Я поняла, что у меня пошла кровь, только когда почувствовала, как ее тепло распространилось по моим рукам.
Темное море не было водой, к которой хотелось бы прикоснуться, не говоря уже о том, чтобы нырнуть в нее.
Под абсолютно черной поверхностью находились сотни зверей, созданных Богами, задолго до того, как они создали нас. Любой, кто, когда-либо, переплывал небольшой группой через Темное море или, каким-то образом, оказывался за бортом… Что ж, больше о них никто не слышал.
Какие бы звери ни скрывались под бревнами этого судна, у них был вкус к плоти – человеческой или отроковской, это не имело значения. Только Боги были невосприимчивы к ним и к ужасу, который они причиняли.
Мой план переплыть все море и добраться до безопасного места на чужом острове сошли на нет.
Это не было чем-то вроде плана, но надежда иногда может быть глупой.
Каспар почувствовал, что я понимаю свою ситуацию, что даже вне этой камеры я все еще нахожусь в клетке.
В его глазах снова вспыхнул искренний огонь дружелюбия. Он отошел от решетки. Мои глаза проследили за ним, за угол моей камеры, пока он не остановился у зарешеченной двери. Из-за пояса, на котором висели несколько кинжалов в ножнах и пистолет, он снял обруч, нагруженный ключами.
Звон ключей был единственным, что наполняло судно, пока он медленно перебирал десятки ключей по одному.
«Ты найдешь Милу на палубе.» – сказал он тихо.
Он вытащил железный ключ из множества его двойников.
«Оставшуюся часть пути ты будете жить в одной каюте.» – добавил он.
Он поднес ключ от двери.
У меня перехватило дыхание, застряв в горле. Я так пристально смотрела на парящий ключ, что удивилась, что у меня из глаз не пошла кровь.
Затем, он вставил ключ в замок, и, долго глядел на меня, пока, наконец, повернул его. От этого звона сотряслись даже мои кости.
Я надеялась, что в каюте есть одеяла получше. Поскольку, если меня поведут на смерть, оставив в живых только для того, чтобы вернуть назад силу, которую я украла, тогда предпочту встретить свою смерть согретой.
Каспар прикреплял кольцо для ключей обратно на пояс, когда по лестнице застучали тяжелые ботинки.
Мы оба обернулись, чтобы посмотреть на узкий проход, ведущий от ступенек, и, мгновением позже, перед нами, пошатываясь, остановился мужчина.
Он был огромным. Он был таким широким, что его руки задевали ржавые прутья, а всклокоченные темные волосы касались влажного потолка.
Он пристально посмотрел на Каспара, и я осознала, что уже видела его. Это он сбил меня с ног, там на каменистом берегу моего острова.
Моя челюсть сжалась, а глаза сузились в щелки, как у змеи.
«Приближается судно.» Крепкий Отрок с мясистой головой поспешно двинулся к Каспару. Его слабое сияние выдавало в нем Отрока.
На мгновение, я задумалась, почему он светится, а некоторые Отроки вообще не светились. Было ли это что-то, что происходило, когда они были в состоянии повышенной боевой готовности? Как Отроки на причале, когда мою маму убили. Возможно, состояние наступающей угрозы может усиливать их силу.
«Летят красные паруса, господин», – добавил он грубо.
Каспар выглядел пораженным. «Красные?»
Вспышка паники длилась всего секунду, и я задумалась, мне это показалось, или ненадежные огни свечи сыграли со мной злую шутку.
