– Дурак ты, Бисаев, жениться тебе надо. Как Лариска? Всё бегает?
– Ну а куда она от моего животного магнетизма денется? – улыбнулся он. – А если серьезно, мать у нее опять слегла.
– Всё деньги ей подкладываешь?
– Ну она же птица гордая – сама никогда не попросит. Вот и извращаюсь каждый раз. Обидеться на меня – дело несложное, сам знаешь. А так она вроде как мой сволочной характер компенсирует. И гордость при ней, – печально улыбнулся Борис и потупил взгляд.
– Так что с психологом делать будешь? – после небольшой паузы спросил Кривцов.
– Ну я колыхнул болото, теперь его ход. Пошлю в школу нашего бойца, пусть он с учениками пообщается. Заставим нашего психолога понервничать, а там посмотрим.
– Сомневаешься?
– Да не знаю я. Что-то во всей этой истории мне определенно не нравится.
Борис подцепил вилкой картошку и долго разглядывал ее прежде, чем положить в рот.
***
Андрей, как обычно, пришел за полчаса до начала рабочего дня. Он повесил ветровку на рогатую вешалку у входа. Нажал упругую клавишу старенького чайника, и тот принялся ворчать, пока Андрей открывал окно.
Не успел он сесть, как в кабинет бодрым шагом вошел Борис.
– Здорово, студент.
Судя по кружке свежесваренного кофе в руке, он уже успел наведаться к Марии Поликарповне. Он скинул с себя светлый льняной пиджак и повесил на спинку стула. Руки его и лицо были темными от загара. От всей его огромной фигуры исходило ощущение свежести и странного, почти мальчишеского задора, словно внутри него туго натянулась пружина. Он, не садясь, принялся расхаживать по кабинету с кружкой в руке.
– Борис Сергеевич, вы что-то узнали? В школе, – осторожно поинтересовался Андрей, с удивлением наблюдая за перемещениями шефа.
Борис будто ждал этого вопроса. Он в два шага преодолел расстояние до стола и быстро сел.
– Похоже, Чудо-Юдин, ты оказался прав насчет психолога, – он отставил наполовину пустую чашку на стол и вытащил из-за уха сигаретку. – Странный он. Поработать с ним поплотнее надо, – в задумчивости проговорил Борис, постукивая сигаретой по столу. – Короче, ноги в руки и дуй в школу, в которой Света Николаева училась. Пообщайся с ее одноклассниками, с учителями, к секретарше загляни, – усмехнулся он. – Мне нужно знать, не водятся ли за нашим психологом грешки какие.
– Так вы действительно что-то узнали? – Андрей весь подался вперед. – Да?
– А вот это, друг мой Юдин, будет зависеть от того, какую информацию ты на него найдешь. И еще, возьми список учеников, с которыми наш психолог общается чаще остальных. Понял?
Андрей одобрительно кивнул, сгреб с подоконника блокнот и ручку и остановился на пороге.
– А я пока к избитой Светой девочке съезжу, – проговорил Бисаев, не глядя на застывшего в дверях Андрея. Наконец он перевел на него взгляд и бросил:
– Ну чё встал? Иди.
Андрей тут же скрылся за дверью.
Машина еле ползла в утренней пробке. Однако Борис никуда не торопился. Еще вчера вечером он созвонился с матерью Ксении Калашниковой и договорился о встрече. Время есть, и Борис использовал его, чтобы еще раз прокрутить в голове встречу с психологом. Еще раз подумать над тем, что его тогда смутило. Компульсия? Ранимое самолюбие? Этого было мало, чтобы сделать выводы, и Борис снова и снова вспоминал подробности их встречи. Поводов для размышлений хватало, но ничего конкретного, за что он мог бы зацепиться.
Бисаев приехал к назначенному времени, поднялся на лифте на десятый этаж. В дверях его встретила хозяйка и, взглянув на удостоверение, пригласила войти. Она провела его по большому светлому холлу в гостиную и предложила на выбор одно из двух кресел. Сама же села на диван, поджав под себя ноги.
